21.12.2001 18:49
Конец американской мечты

Американская мечта может иссякнуть

США и СССР — две страны, оказавшие наибольшее влияние на историю второй половины ХХ века. Одна из двух влиятельных в последнем столетии стран уже распалась, просуществовав как геополитическая реальность 70 лет. Если считать от лет Великой депрессии в США, то в настоящее время подходит к концу срок 70 лет, когда заканчивается тот же исторический период для США. Нас будет интересовать не что случится с США, а как США удалось возвыситься и стать мировой державой, то есть содержание и опыт поддержания долговременного развития США, имеющие историческое значение.

Считается, что США стали развитой мировой державой благодаря правовому государству, которое было устремлено на создание общества равных возможностей, компенсирующего врожденные или наследованные по наследству недостатки человека. Еще говорят о наличии так называемого кумулятивного эффекта большой территории, федерального устройства государства. Столь же расхожими в качестве причин называются ценности состязательности, профессионализма, доступность выигрыша («пусть неудачник плачет»), индивидуальная ответственность за свою судьбу, сила судебной власти.

Это то, что лежит на поверхности, и что в той или иной степени сознательно пытается копировать Европа, создавая единую валюту, подобие федерального правительства и пытаясь наследовать принципы правовой компенсации врожденных недостатков человека для приближения к обществу равных возможностей. Однако за этими очевидными инструментами социальной инженерии обычно не видят то немногое, что, наравне, с правовым государством, оказывает столь же мощное воздействие на развитие страны и на ее усиление в экономической и политической сфере — производство индивидуальных мотиваций граждан на уровне государственной политики.

Производство американской мечты — в США не метафора, а индустрия с многомиллирдными оборотами, точнее, даже несколько индустрий. Мы отстаиваем ту точку зрения, что именно три индустрии — реклама, психоанализ и социология — создают ту самую силу страны, которая позволяет ей быть динамично развивающимся государством. Конечно же, высокие технологии важны для силы государства. Правовые принципы жизненно важны для существования государства. Но все это ничто, если граждане вашего государства имеют слабую волю к жизни, слабые мотивы для ведения их бизнеса или выполнения работы. Если тот маленький механизм, который движет каждым из нас и называется желанием или мотивом, не обеспечивает решительности, воли, отваги, мужества и готовности преодолеть любые препятствия и вынести любые испытания, то никакие технологии или правовые принципы не в состоянии сделать граждан вашего государства сильнее граждан другого государства, где к мотивации относятся с должным уважением.

Для простого выживания достаточно среднего темпа жизни — с ее паузами, временем для раздумья, депрессиями и т.п. Для динамичного развития необходима постоянная забота о смысле этого развития, о мотивах каждодневной деятельности, об инструментах превращения индивидуальных мотивов в коллективное желание и решительность к переменам на уровне целого государства. В тот самый момент, когда мы, украинцы, почувствовали экономический подъем — все предыдущие мотивы (и особенно главный из них — выживание) перестали работать. Мотив развития устроен совершенно иначе, нежели мотив выживания.

Таким образом, в том месте, где у нас должна осуществляться выработка индивидуальных мотивов, образов будущего, образцов поведения и стилей жизни, зияет большая дыра. А американская мечта имеет в жизни нашей страны вполне понятную функцию — она обеспечивает то, чего мы сами пока не умеем обеспечивать: чужие смыслы жизни с сильной мотивацией, заимствованные стили жизни с позитивным настроем, перенятые социальные технологии обобщенных желаний. В общем виде американская мечта для нас существует в обыденном представлении — «чтобы все было, как в Америке». Сознательно или несознательно мы копируем с США свою политику, экономику, образцы культуры, поведенческие стереотипы. Это происходит не потому, что нам их кто-то навязывает, скорее, это обрушивается на нас как стихия более сильной мотивации. Наши мотивы, образцы культуры и поведенческие стереотипы слабее по содержанию тех мотивов, образцов поведения и поведенческих стереотипов, которые транслируют США.

А что, если США действительно в культурном смысле придут в упадок? Что же мы тогда делать будем? Кто покажет нам голливудские фильмы с их образами будущего, культурными образцами и стереотипами поведения? Кто предложит новые мотивы поведения? Кто построит обобщенные модели государственной стратегии из отдельных мотивов отдельных членов гражданского общества? Мало похоронить американскую мечту, нужно создать свою, причем не менее сильную.

Отечественная мечта может не появиться

Главное зло всякого коммунизма и национализма состоит в том сохраняющемся до сих пор заблуждении, что будто бы классовая ненависть или патриотизм могут быть достаточно сильными (к тому же коллективными) мотивами. Но, увы! Мотивы существуют индивидуально, а наиболее сильные не связаны с такими ценностями, как классовое содержание или патриотизм. При этом сильной оказывается та страна, которая может постоянно социологически изучать индивидуальные мотивы и согласовывать их, превращая в коллективную общественную волю в виде государственной стратегии.

Что мы имеем в нашей стране на сегодня? К психоанализу в нашем обществе традиционно настороженное отношение. Психоанализ у нас воспринимается как средство для людей с психическими отклонениями или проблемами, создающими психический дискомфорт. В стране практически не существует ни одной психоаналитической школы, серьезно занимающейся анализом индивидуальных мотивов к жизни, деятельности и развитию как отдельного человека, так и корпорации в целом. Бизнесмен или предприниматель, работающий по 16 часов в сутки, неизбежно рано или поздно, а то и периодически время от времени сталкивается с вопросом — а на фига? в чем смысл этой гонки? Возможно, он мог бы обратиться за помощью к психоаналитику. но низкооплачиваемый психоаналитик (не престижная профессия и невысокий спрос на его услуги), в принципе, не может понять ни стиль жизни бизнесмена, ни способ отдыха и развлечений его возможного пациента, так как между ними — барьер уровней жизни.

Реклама образов будущего, стилей жизни и мотивов деятельности в кинофильмах практически полностью занята голливудскими продуктами. В этом направлении на нашем рынке пока пытается работать только Россия, создавая сериалы, не обладающие при этом новизной в трансляции образов, стилей или мотивов. Мы пока даже этим не занимаемся. Пока мы лишь пробуем себя в рекламе товаров. Если другие способы мотивирования (воспитание и образование, образы будущего и образцы поведения в произведениях культуры (массовой культуры), корпоративная этика) разрушены, остается только один — мотивирование через способы материального потребления. Товарная реклама задает особый тип мотивации — мотивацию в области потребления. Товарная реклама может быть единственным способом мотивации, когда другие способы мотивирования не срабатывают. Однако к рекламе у нас отношение традиционно негативное, поскольку массовое потребление как один из смыслов жизни заклеймено позором или по меньшей мере считается духовно ущербным.

Выбор, в итоге, для отечественной мечты невелик — бытовое счастье и здоровье. Образование, отдых и работа в содержание рекламы (во всяком случае, телевизионной) попадают редко. Мало того, реклама сама постепенно становится все более непритязательной, избегая «посторонних» смыслов. (Хрестоматийно вредоносным можно считать пример рекламы «Занусси» — «Параллельные линии не пересекаются — доказано Евклидом», в то время, как суть евклидовой геометрии именно в том и состояла, что аксиомы, в том числе о параллельных прямых, не нуждаются в доказательстве, и поэтому никогда Евклидом не доказывались). Вопрос не столько в том, что в рекламе нас мотивируют на бытовое потребление, сколько в том, как это делают, и какие смыслы при этом считают важными. В данном случае реклама в приведенном примере считает образовательный смысл не важным для целевой аудитории. То есть реклама производит продукт для необразованных.

Анализируя политическую рекламу, пока можно сделать неутешительный вывод: паразитирующая на негативе, символически-формальная и проталкивающая имена и группы реклама доминирует. Реклама позитивных жизненных стилей, новых ценностей, новых моделей поведения встречается редко. Мне интересно, о чем думали создатели рекламы — «у нас 50% уродов, они живут надеждой»? Или «Ваня Пупкин 101 раз попробовал организовать свое дело, и у него ничего не вышло. Власть, если не помогает, не должна мешать»? Это что, должно вдохновлять? Или реклама патриархально-общинного способа жизни — «без денег счастливым всегда можно стать»? Нет, я понимаю, что не в деньгах счастье, но без денег я его представляю только на необитаемом острове.

О чем мечтает житель нашей страны? Каковы новые модели позитивного поведения? Каковы мотивы? Каковые новые позитивные модели поведения? Если политики берут на себя смелость обещать «сбычу мечт», то кто автор «мечт» наших граждан? Пока авторами «мечт» является индивидуальный жизненный опыт и западная реклама. Реклама — это область стратегических интересов страны. Давно пора организовать совет общественного контроля за рекламой. Нам не может быть все равно, чем наши мозги промывают.

Социология считается у нас вообще чем-то вроде проституции. Заказчиков социологических исследований из среды политиков интересуют, как правило, «тщеславные» исследования: у кого какая электоральная поддержка и какие шансы на ближайших выборах. Политические партии не заказывают исследований о представлениях граждан о будущем, о их желаниях и предпочтениях и, соответственно, не обобщают эти результаты в виде своих партийных программ. Посмотрите на партийные программы — сплошная готовность взять на себя ответственность за развитие страны, и ни одной мало-мальски серьезной кадровой программы, полное отсутствие образовательных программ. Как же эти партии собираются обеспечить развитие — за счет иммигрантов? Но их массового приезда не наблюдается и не ожидается.

Заказывая несколько десятков однотипных социологических исследований (правда, с разными результатами), политики даже не ставят вопрос о том, что же действительно нужно исследовать для того, чтобы попытаться понять и спланировать будущее. Какие новые мечты мы можем обнаружить у наших детей (подчеркну — новые)? Какие новые образы будущего возникают в головах наших граждан? Сколько людей мечтают о том, чтобы стать профессионалами, стать в чем-нибудь лучше всех? В чем и как проявляется мобильный способ жизни? Какие новые типы коммуникации мы можем уже заметить в нашей жизни? Где эти социологические исследования? Это вопрос не к социологам, а к их заказчикам.

Государственные стратегии, если их все-таки разрабатывают, в лучшем случае заказываются экспертам по экономическим учебникам, чиновникам и бизнесменам. Но они не содержат обобщенного социологического знания о действительных мотивах, мечтах, предпочтениях тех или иных моделей поведения гражданами. Как государство может служить гражданам, если оно не знает, чего, собственно, эти граждане хотят?

Опыт бывшего Премьер-министра Ющенко не пошел впрок нынешнему правительству. Если программа Правительства не опирается на социологические знания о предпочтениях граждан в области занятости, образования, отдыха, потребления и т.д., если Правительство не обеспокоено исследованием усиления или ослабления мотивации к развитию граждан под влиянием действий Правительства, то результаты выполнения этой программы можно трактовать, как угодно, что и происходит если Премьер в политическом смысле перестает устраивать других политических субъектов. То есть Программа правительства до сих пор не является инструментом проведения государственной политики на поддержание высокой мотивации граждан к развитию.

Производство смыслов и мотивов

Самая сильная и устойчивая мотивация человека в жизни задается родительским воспитанием. Могут ли родители сегодня предложить детям какие-либо новые мотивы и смыслы жизни? Являются ли родители достаточно компетентными в этом? Сегодня в школьном образовании пока лишь увеличили мотивационную шкалу, введя двеннадцатибалльную систему оценок. Это нужно, но этого не достаточно. Речь идет об отсутствии целой области услуг — рынка предложений по личностному проектированию развития ребенка. Это не вопрос образования, обучения или репетиторства, услуги которых на рынке есть в наличии. Личностное проектирование - это создание на основе современных знаний и прогнозных данных о развитии мира в ближайшие 5-10-20 лет модели целостного развития ребенка, под которую уже затем выбирают предметы специализации в школе, соответствующую литературу, дополнительные области образования и нужные курсы или необходимых репетиторов. Речь идет также об открытом обсуждении специалистов с родителями набора стандартных мотиваций в жизни ребенка во время его студенчества и взрослой жизни.

Менее сильная и менее устойчивая, нежели в детском воспитании, мотивация задается послешкольным образованием. При этом до сих пор студентов не учат работать ни с собственными страхами, ни с индивидуальными мотивами, ни с публичными целями. Занимаясь достаточно большое время кадровым набором, невольно приходишь к выводу — студенты не знают, чего они хотят, не планируют свою жизнь в профессиональном и бытовом плане. Единственный мотив, который они называют при поступлении на работу, — заработать денег. Зачем им деньги, куда они хотели бы их потратить в первую очередь, какова иерархия важности денежных трат, они не ведают. Речь не о том, что есть какие-то правильные иерархии важности или правильные профессиональные и бытовые планы — речь о том, что они должны быть продуманы. Такие мотивы, как профессиональный рост, желание стать кем-то, опередить кого-то, изменить состояние дел в какой-либо области — практически отсутствуют на рынке кадров.

Получая в учебных заведениях систематизированные кем-то знания, студент оказывается не в состоянии ответить на простые вопросы — какова ближайшая зона его развития; в чем он хочет быть профессионалом и, соответственно, как он планирует свой рост на ближайший год, два, три. Теперь представьте себе, что ситуация в стране меняется к лучшему, становится более предсказуемой, руководители фирм уже начинают планировать развитие фирм на долгосрочную перспективу, а кадры к развитию не подготовлены.

Поэтому здесь можно с уверенностью говорить о необходимости специальной целостной работы в области программирования индивидуального развития, личностном проектировании, планирования профессионального роста. Сегодня для развития страны на рынке нужных кадров нет. Не потому, что они профессионально не готовы, а потому, что их мотивация не годится для будущего экономического подъема и развития в стране. Нынешние кадры в большинстве своем не готовы ни к индивидуальному, ни к корпоративному развитию. Отечественные корпорации пока слабо представляют себе, что им это нужно, потому что долгосрочное планирование их корпоративного развития только-только появляется, и никто пока в этих условиях из нас не жил.

Если до конца полномочий нынешнего Парламента мы прозябали потому, что в экономике были не те законы или в политике не те решения, то после прихода нового Парламента мы можем прозябать по совершенно другим причинам. Нынешнему составу Парламента удалось, в основном, решить задачу нужных законов и политических решений. В последнее время наметилась тенденция к экономическому росту. И мы оказались совершенно не готовы удерживать экономический рост, воспроизводить ситуацию устойчивого развития. Теперь узловым звеном развития страны окажутся корпорации и отдельные предприниматели, обеспечивающие развитие. Именно поэтому вопрос мотивации — зачем что-то делать, почему нужно развивать свою фирму, свою сферу бизнеса и заниматься индивидуальным развитием — приобретает первостепенное значение, как на уровне отдельного человека или отдельной фирмы или предприятия, так и на уровне целого государства.

Новые мотивы

Как мы собираемся жить во все усложняющемся мире с очень подвижными и разными смыслами? Раньше мотивацию к жизни можно было выбирать в детстве, читая нужные книжки и беря позитивные примеры. Во все убыстряющемся ритме современной жизни смысл становится подвижным, а мотивации меняются на протяжении жизни несколько раз. Если мы не поспеваем отслеживать и продумывать эти новые смыслы, изобретать и менять мотивации, нам приходится их перенимать из чужих культур. Смыслов, мотивов и стилей в современном мире стало много. На рынке выигрывает тот, кто не просто производит товары, а еще и производит вместе с товаром новый стиль его потребления, новый смысл, предполагающий такое потребление, новые мотивы деятельности, позволяющие лидировать в производстве того и другого.

Как мы собираемся побеждать на мировом рынке, имея столь слабые мотивы, как «выживание» или «зарабатывание на жизнь»? Наш кризис более глубок, нежели просто экономический. Публицистика в газетах вялая, на экранах телевизоров мало энергичной молодежи, речи политиков нудные и неинтересные. За что бороться молодым, разбивать лбы до синяков и сдирать кожу до крови? За какую-либо из партий? За язык говорения? За страну? И что это за мотив такой — патриотический? Я не сею и не строю, я горжусь своей страною? Что за борьбу навязывают нам уставшие герои? На самом деле победит язык, носители которого будут иметь более сильную мотивацию к жизни, к развитию, более универсальные смыслы жизнедеятельности, более привлекательные стили жизни.

Нынешнее поколение политической элиты в результате следующих парламентских выборов должно сойти со сцены. Смыслы, которыми они руководствуются в своей деятельности, были допустимы в прошлом и не соответствуют новому времени. Мотивация их нынешней деятельности слабая и непривлекательная. В этом поколении элиты мы наблюдали столкновение трех мотивов — классовая ненависть, патриотизм и обогащение. Все эти мотивы — мотивы прошлого века — слабые и ущербные для новой страны. Патриотизм и благосостояние являются необходимыми в обществе ценностями, но они не годятся в качестве ведущих мотивов деятельности.

Патриотизм вообще не может быть мотивом в мирное время, если никто не посягает на территориальную целостность страны. Можно работать ради «неньки Украины», но это никогда не сможет стать сильным индивидуальным побудительным мотивом деятельности. В патриотическом мотиве отсутствует интрига, непонятно - кто враг или врагов нужно искать везде. Это контрпродуктивный мотив для индивидуальной деятельности, так как настраивает человека на жертвенность и программирует его проигрыш на мировом рынке. Если ваш мотив деятельности патриотический, то русский вам враг, а если ваш мотив деятельности - «профессиональная конкуренция», то русский вам конкурент или партнер. От того, какие ваши мотивы, зависит не просто ваш успех, а успех вашей страны на международном рынке.

Мотив обогащения любой ценой тоже потерял свою привлекательность. Наличие олигархов в стране — это не вопрос несправедливости, это вопрос разрушенной системы мотивации. Это вопрос невозможности для остальных граждан построить такую систему мотивов, которая бы предполагала равные возможности. Олигарх - это не тот, у кого много денег и власти. Олигарх - это тот, монопольное положение на рынке которого защищено государством, а часто даже сам сегмент его рынка предоставлен государством во временное пользование под процент, который выплачивается власти за такую «аренду сегмента рынка». Когда у тебя восемь тузов на руках — неинтересно играть не только другим игрокам, но и тому, у кого эти восемь тузов. Игра теряет смысл. Олигарх — это нечестная игра, а потому и неинтересная. Олигарх — убийца мотивации в стране, поскольку легального способа стать олигархом не существует.

Приход нового поколения элиты связан, прежде всего, с приходом новых мотивов, которые смогут оказаться привлекательными: стать лучшим в своей профессии, занять лидирующие позиции в мире в той или иной области деятельности, создать легальный рынок в какой-либо области и в открытой конкурентной борьбе стать лидером, предложить новые стили жизни и стать законодателям мод в какой-либо из областей. Создать в стране ситуацию развития — это неэкономический вопрос. Пока мы слабо себе представляем, что наметившийся экономический рост не имеет под собой никаких гарантий удержания его и перехода в ситуацию устойчивого развития.

Чтобы обеспечить ситуацию устойчивого развития в стране, необходима индустрия исследования и производства постоянно меняющихся смыслов жизни и мотивов деятельности. Нужна индустрия консультаций для родительского воспитания, нужно личностное проектирование в процессе образования, нужен психоанализ мотивов для людей с интенсивной работой. Нужна иная реклама и общественный совет контроля за ее содержанием. Нужны иные заказы для социологии и принципиально другое использование социологических результатов. Нужны иные социальные и политические «заказы» нашим медиа. Без этого украинской мечте не состояться…

Сергей Дацюк, полная версия, для «Телекритики» и «Киевского телеграфа»