Европейского выбора Украины не будет, пока у него не
появится заказчик - отечественный бизнес. Именно он должен
стать главным заказчиком такой глобальной экономической
стратегии. Ведь без нее отечественному бизнесу в Европе делать
нечего: там мы либо должны будем вступить в стратегический
поединок, либо изначально отдаться на волю более
сильного.
Концентрированным
выражением идеи государства является его внешняя политика.
Внутри своей страны для своих граждан власть может сочинять
какие угодно мифы и даже верить в них сама. Но на
внешнеполитическом уровне зарубежные партнеры хотят знать,
чего конкретно от нас следует ожидать. Точно так же
концентрированным выражением бизнес-стратегии государства
является стратегия бизнеса на внешних рынках. И если мы не
готовы к конкуренции на европейских рынках, то может
оказаться, что тезис о вхождении в Европу - не что иное, как
добровольный отказ от управления процессами на своей
территории в пользу западноевропейских компаний.
С
другой стороны, заслоны, которые искусственно ставятся на пути
не российских стратегических инвесторов в Украину,
красноречиво свидетельствуют о двойственности подходов нашей
страны к сближению с Западом. При этом, кроме субъективных
факторов и корпоративных интересов финансово-промышленных
групп внутри Украины, на процессы интеграции сильное влияние
оказывают и наметившиеся объективные процессы экономического
противостояния ЕС и США, особо проявившиеся после введения в
обращение евро. При внимательном рассмотрении европейских
мероприятий по укреплению новой валюты становится очевидным,
что интересы ЕС и НАТО сегодня далеко не всегда идентичны. И с
этим Украине придется считаться, планируя одновременное
продвижение и в Евросоюз, и в Атлантический альянс.
Тяжелая ноша стратегического партнерства
Появление
евро, претендующего на статус конкурентной мировой валюты, с
одной стороны, диверсифицирует для мировой экономики опасность
обвала экономики США, а с другой стороны, создает предпосылки
для построения двух разных экономических мировых систем
производства и торговли: системы США и системы Европы. Это
грубые прикидки. Но стратегия Европы состоит в лишении доллара
монопольного положения как мировой валюты за счет укрепления
мировых позиций евро как второй мировой валюты.
Наиболее
вероятные сценарии размежевания экономических систем в мире
могут развиваться по следующим направлениям:
- разные валюты породят
соответственно разную финансовую политику двух валют;
- за каждой валютой будет
стоять разная степень либерализации экономики и
вмешательства государства (более либеральная система
экономики в США с сильной ролью корпораций и более
социальная система экономики Европы с более сильной ролью
государств или надгосударственных органов (блоков,
объединений и т. д.);
- различная культура ведения
бизнеса США и Европы, возможно увеличение различий в
торговых правилах и удвоение системы ВТО;
- разная степень влияния так
называемой виртуальной или Интернет-экономики (большая в США
и меньшая в Европе);
- разный уровень зависимости
от силовой поддержки своей политики (милитаризованная
политика США и менее милитарная и отмежеванная от США
политика Европы), изменение функций НАТО.
Однополярный
мир должен превратиться снова в двухполярный, но уже не за
счет идеологического противоборства двух систем с разным
общественным строем, а за счет противоборства двух мировых
экономических систем в рамках либерального проекта мира.
Точнее, мир станет многополярным, но ведущими и доминирующими
на начальном этапе снова окажутся всего лишь две системы.
Однополярный мир, просуществовавший десять лет, раскалывается
внутри себя на разные культуры бизнеса и культуры жизни
вообще, которые начинают конкурировать на геоэкономической
карте мира.
Эта
геоэкономическая карта будет прорисована поверх бывшей
геополитической (поверх границ государств) и станет
представлять собой карту в разных измерениях: распределение
мира между валютами, культурами (религиями), брендами, ТНК и
поддерживаемыми технологиями. В этом многополярном мире на
первых порах ведущими игроками окажутся Европа и США. Позже
отдельным сильным игроком станет Китай и, очевидно, еще позже
- Россия.
Культурная
война, на которой настаивал Хантингтон, станет холодной
культурной войной между двумя мировыми системами либерализма,
где мусульманские страны будут время от времени устраивать
террористические акции протеста. Если Европе удастся направить
эти акции протеста против США и отвести их от себя, то у нее
есть шанс получить перевес в геоэкономической конкуренции в
пользу своей валюты, своих брендов, своих технологий.
Среди
прочего, это означает изменение самого способа конкуренции в
мире. Если в геополитическую эпоху основная конкуренция
происходила за материальные ресурсы и, прежде всего, за
энергоносители, то в эпоху геоэкономики конкуренция перейдет в
область гуманитарных ресурсов: знаний, человеческих
способностей, технологий, брендов. В геополитическую эпоху
главным полем экономической битвы была битва за центры
притяжения ресурсов и инфраструктур, которые позволяют их
мобильно перераспределять. В геоэкономическую эпоху ресурсы
оказываются больше не привязанными ни к каким центрам; капитал
становится сверхмобильным, а гуманитарные ресурсы (люди со
знаниями и умениями) приобретают возможность благодаря
телекоммуникационной инфраструктуре участвовать в любом
производстве на любом расстоянии от любого центра. Главным
полем экономической битвы станут гуманитарные условия
производства и потребления: общая культура, стиль доминирующих
брендов, ведущие технологии.
В
этом смысле у Европы появляется шанс гуманитарного завоевания
доминирования в мире, в отличие от милитарного завоевания
доминирования в мире США. Что такое гуманитарное завоевание?
Гуманитарное - значит человечное, а не просто человеческое.
Это отнюдь не означает некоторого благодушия и спокойствия,
наоборот: одна культура может поглощаться другой вполне
гуманитарными средствами. Гуманитарное означает «обращенное к
другому, учитывающее другого». Гуманитарное содержание
предполагает способ неагрессивной передачи смысла от одного к
другому, от одной культуры к другой, способ в той или иной
степени мягкого предложения своих целей другому. Война
гуманитарными средствами чем-то похожа на гуманитарную помощь.
Собственно, это и есть новый мировой порядок, но это уже не
единая глобальность, против которой выступают антиглобалисты.
Это двухуровневая система мировой интеграции - предложение
миру двух равноправных путей глобального развития.
НАТО и ВТО
Геополитические
войны, то есть войны за господствующее геополитическое
положение и ведущие материальные ресурсы отошли в прошлое.
Будущие войны станут геоэкономическими войнами, иными словами,
войнами за доминирование валютной финансовой системы, мировых
брендов, технологий, виртуальных доменов в Интернет-экономике.
К слову сказать, наш президент, признавший в своем послании
(едва ли не впервые на уровне официальной политики)
геополитические реалии, снова опоздал на целую эпоху: мир ушел
вперед, в геоэкономическую реальность.
Блок
НАТО до сих пор защищал доллар по той единственной причине,
что доллар был мировой валютой. С того времени, как мировых
валют станет, как минимум, две, если не учитывать перспективу
выхода китайской валюты на мировые рынки в качестве мировой,
каждая из мировых валют будет требовать своей военной защиты.
Дело не в том, планируют это сегодня в Европе или нет (то есть
не в том, что нам известно о таких планах европейского
сообщества), а в объективной геоэкономической логике, которая
обычно сопровождает такие масштабные процессы, как объединение
Европы и введение в ней единой валюты. Несмотря на отсутствие
пока явных намерений Европы по созданию своего отдельного
военного блока для защиты собственного геоэкономического
мирового пространства, она неминуемо, рано или поздно,
вынуждена будет это сделать. О чем свидетельствует любой
непредвзятый анализ логики утверждения доллара в качестве
мировой валюты в недавнем прошлом.
НАТО
может остаться для предотвращения общей угрозы для стран
Атлантики, но вместе с тем обязательно появится и
специфический военный европейский блок. Соответственно
принципы деятельности НАТО в ближайшее время будут
пересмотрены. В этом смысле зачем нам вступать в НАТО, которое
защищает доллар, если мы стремимся в Европу, то есть к евро? А
раз так, то что представляют собой разговоры о «вхождении
Украины в Европу»? Если мы с Европой, то мы в оппозиции к США,
или нет? Если мы идем в Европу, то означает ли это
дедолларизацию нашей экономики и ее переход на евро как способ
резервирования и поддержания финансовой стабильности страны,
как способ расчета на внешнем рынке?
Вхождение
в Европу - это не поездки политической и бизнес-элиты страны в
Европу, не учеба (стажировка) и даже не европейские контракты
Украины в Европе. Это вхождение в зону евро, как минимум, в
виде использования евро в качестве второй валюты внутри страны
во всех операциях расчетов, пересчетов и резервирования. Можно
возразить, что доллар все еще очень стабильная (несмотря на
последние события на рынках США) валюта. Но в таких ситуациях
и проявляется европейский выбор: использовать евро сейчас, а
не тогда, когда это станет очевидно выгодным.
Сегодня
трудно представить себе ситуацию, когда Украина объявляет о
прекращении использования доллара в качестве «убитых енотов»
(у. е.) и поддерживает евро на уровне системы национального
резервирования, в ходе обменных операций государства и даже
стимулирует его использование в бизнес-сделках. Такое единство
отечественного бизнеса и государства пока еще из области
фантастики. Но если бы подобное произошло, это и была бы
внешняя политика независимого государства.
Объявлять
о стремлении в Европу, увеличивать политическую дистанцию к
политике США и при этом сохранять доллар в качестве второй
после гривни конвертируемой валюты в стране - несерьезно. И
это вовсе не должно являться исключительно политикой
государства. Если отечественный бизнес всерьез идет в Европу
вместе с нашими государственными политиками, то и расчеты
должны постепенно и незаметно все больше переходить от
долларовых к расчетам в евро.
Точно
так же, как и в случае с НАТО, объединение Европы и усиление
евро как мировой валюты вынуждает иначе посмотреть на роль
ВТО. Без сомнения, ВТО будет реформирована. Угроза
Атлантическому союзу теперь оказывается не столько военной,
сколько экономической, не столько в геополитической плоскости,
сколько в геоэкономической. Очевидно, Европа будет вынуждена
предложить на мировом рынке новую торговую организацию с
конкурирующими (т.е. отличными, иными) правилами торговли для
входящих в нее членов.
Кстати,
а мы готовы после вступления в ВТО к тому, что сюда придут
европейские компании и займут львиную долю в разных секторах
нашего рынка? Потому что у них как? Иностранные компании
приходят в твою страну в тех сферах, где они вне конкуренции,
а свои компании идут в чужие страны в тех сферах, где они вне
конкуренции. А у нас обязательно поднимется вой «левых» и
прочих «шароварных» патриотов, что-де родину продаем
европейским олигархам (у нас и своих хватает). То есть
вхождение в Европу - это прежде всего наша внутренняя
открытость для Европы. Чтобы нас туда пустили, сначала нужно
пустить Европу к себе. А не наоборот. Нельзя начинать
знакомство, напросившись в гости к кому-то, нужно сначала
пригласить его к себе в гости.
Идти
в Европу для отечественного бизнеса означает строить бизнес в
Европе. А кто из наших бизнесменов готов к этому? Россия -
пока единственная страна, с которой мы можем конкурировать как
с более сильным соперником, и то у нас это не получается. А
ведь конкуренция на европейском рынке еще более жесткая.
Интеграционные страдания
У
Украины нет пока активной внешней политики, потому что у нее
нет своей доктрины развития (гуманитарного, социального,
экономического). «Хождение в Европу», предложенное в последнем
послании президента, не является содержательным, так как
определяет ценности, приоритеты и цели функциональным образом
(т. е. мы будем все делать, как в Европе, и потом «туда»
«попадем»). Это послание содержит приоритеты геополитического
мира: экономическое развитие, структурная перестройка
экономики, инновационная модель развития,
социально-ориентированная экономика. Но мир опять ушел вперед.
Какие знания нам будут нужны и какое образование; какие
технологии нужно развивать, и как их отстаивать на внешних
рынках; какие бренды мы будем предлагать, и каким должно быть
содержание этих брендов, чтобы конкурировать на мировом
уровне; как мы будем обеспечивать конкурентность нашей
телекоммуникационной инфраструктуры; каковы наши позиции по
евро? Вот на какие вопросы нам нужно было ответить. Выполняя
задачи прошлой эпохи, нельзя попасть в Европу, потому что она
собирается выполнять задачи будущей эпохи.
Это
«догоняющее Европу развитие» не имеет перспективы, потому что
в данном случае перспектива принадлежит не нам, а Европе.
Пусть слова об «опережающем развитии» из послания президента
не убаюкивают вас, потому что в нем нет ни слова о том, как
это самое опережающее развитие обеспечить. Ведь для того чтобы
опередить, нужно понять, в каком направлении идет движение. А
мы пока не понимаем, куда двигается Европа. Такое «хождение в
Европу» бесцельно, потому что цели принадлежат не нам: в
представлении авторов послания мы будем постоянно смотреть на
цели других и воспроизводить их у себя. Иными словами,
действовать приблизительно так, как действовала украинская
элита на протяжении нескольких веков до этого. Значительная
часть экспертов, аналитиков и консультантов отнеслась к
посланию критически, отреклась, дистанцировалась, что, в
общем-то, радует. Осталось подумать об альтернативных путях
осмысления себя, собственной роли в мире, собственной миссии,
собственных целей, собственных ценностей.
Во-первых,
о том, что никакого европейского выбора не существует, потому
что речь идет не о Европе. Речь идет о ЕС, что не одно и то
же. Это некоторые европейские страны, создавшие союз с
согласованной политикой, единой валютой и, между прочим,
единой долгосрочной стратегией, а из нее нам неизвестны даже
фрагменты, не говоря уже о целом. И дело даже не в том, что
этого не знают политики, это не так важно. Главное, что этого
не осознает отечественный бизнес. В данном смысле вопрос, на
который должны ответить отечественные бизнесмены в ближайшем
будущем, звучит так: собираемся ли мы идти в Западную Европу,
занимать там ниши на их рынках, конкурировать с их компаниями
и побеждать в этой конкуренции? В Западной Европе нас никто не
ждет, и мы о ней практически ничего не знаем. То есть
буквально. Почти в каждом блоке телевизионных новостей,
доступных всему населению Украины, есть информация о США, но
очень редко там встречаются новости из стран Европы. У нас нет
журналов о жизни Западной Европы, мы не следим за событиями,
происходящими там. Назвать такую информационную политику на
государственном уровне поступью в Европу никак нельзя.
Главная
проблема в европейском выборе Украины - отсутствие единства
действий государства и отечественного бизнеса. Бизнес занят
решением сегодняшних задач, не дорастая до внешнеэкономической
стратегии, а государство, понуждаемое извне, куда-то дрейфует
и выдает экспромты. Основным фактором улучшения ситуации здесь
является оформление внешнеполитических бизнес-стратегий
отечественных компаний и согласование их на государственном
уровне. Пока мы можем констатировать неутешительное: не
следует ожидать от государства какой-то вразумительной
долгосрочной стратегии, которая бы описывала понимание
глобальных процессов и пыталась найти место Украины в мире
иначе, нежели в фарватере чужой политики.
|
