Крымские ориентиры Украины
Сергей ДАЦЮК, Агентство гуманитарных технологий
ФОТО ЛЕОНИДА БЕРЕСТОВСКОГО  ИСЛАМСКИЙ И
КОММУНИСТИЧЕСКИЙ ЭКСТРЕМИЗМ — ЭТО ТЕ ФАКТОРЫ, КОТОРЫЕ ПРИ ОТСУТСТВИИ
СТРАТЕГИЧЕСКОЙ УКРАИНСКОЙ ПОЛИТИКИ В КРЫМУ МОГУТ БЫТЬ ИСПОЛЬЗОВАНЫ ДЛЯ
ДЕСТАБИЛИЗАЦИИ СИТУАЦИИ В АРК |
Однако, на наш взгляд, ситуация намного сложнее, нежели только политическое противостояние в рамках регионального конфликта. Крым — это не просто регион в ряду других регионов государства. Находясь в составе Украины, Крым подвержен влиянию России и Турции не меньше, чем влиянию Украины. Никакая региональная политика Украины не может быть эффективной по отношению к Крыму. Крым — субъект не региональной политики, а геополитики. И эта ситуация таит в себе несколько угроз, по поводу которых необходимо предпринять решительные шаги на самом серьезном уровне, чтобы пока достаточно стабильная ситуация в Крыму такой и оставалась.
Мы опишем три основных угрозы Крыму — экспансионизм России, влияние левых и исламский фактор. Пресловутая криминальная активность в Крыму, которая не так давно давала много информации для журналистов и являлась реальной угрозой стабильности, в последнее время имеет стойкую тенденцию к снижению. Акцентуация внимания на ней происходит довольно искусственно, и криминальную ситуацию можно рассматривать только как фактор политических спекуляций. В системном же анализе преступность не может рассматриваться как системная проблема, если не является результатом чьей-либо стратегии, чьей-либо целенаправленной деятельности. В то время, как стратегически действующие факторы — Россия, левые и так называемый «исламский фактор» — представляют собой системную угрозу. КРЫМ И РОССИЯ
Наиболее искренне политику России в отношении Крыма, на наш взгляд, выразил Александр Дугин в своей книге «Основы геополитики» (М., 1999, Арктогея-центр.) «Крым это особое геополитическое образование, традиционно отличающееся этнической мозаичностью. Малороссы, великороссы и крымские татары расселены в Крыму в очень сложной конфигурации и представляют собой три достаточно враждебных друг другу геополитических импульса. Великороссы ориентированы подчеркнуто промосковски (более агрессивно, чем на остальной Украине, даже Восточной). Малороссы, напротив, крайне националистичны. Крымские татары вообще ориентированы больше на Турцию и довольно враждебны России. Об учете геополитической ориентации крымских татар вообще не может идти речи, так как Турция во всех отношениях является прямым геополитическим противником России. Но с наличием в Крыму татар не считаться также нельзя. Прямое присоединение Крыма к России вызовет крайне негативную реакцию малороссийского населения и создаст проблемы интеграции этого полуострова в российскую систему через украинские территории, что вообще малореально. Оставлять Крым «суверенной Украине» также невозможно, поскольку это создает прямую угрозу геополитической безопасности России и порождает этническую напряженность в самом Крыму. При учете всех этих соображений напрашивается вывод о необходимости придания Крыму особого статуса и обеспечения максимальной автономии при прямом стратегическом контроле Москвы, но с учетом социально-экономических интересов Украины и этнокультурных требований крымских татар».
Россия как фактор внутренних угроз в той или иной степени сдерживается внутренней культурной политикой Украины, и если таковая будет оставаться взвешенной, особых неприятностей здесь не ожидается. Гораздо страшнее Россия как фактор внешней угрозы, поскольку она представляет собой угрозу целостности Украины на трех уровнях — полного политического подчинения Украины и включения ее в состав Российской Федерации, политического подчинения некоторых ее частей (Крым, Левобережная Украина) и, наконец, установление частичного контроля или переход в собственность России отдельных предприятий и даже отраслей Украины.
Крымчане, оказавшись в составе Украины, не сразу свыклись с мыслью о принадлежности к другому государству. Чтобы изменить гражданское сознание, нужно время. Здесь есть многие преграды, но самой значительной является история. Ведь та история, на которую любят опираться российские патриоты, является советской историей. У Украины и Крыма есть своя совместная история, идущая из глубины веков, и ее вехами вполне могут быть Киевская Русь и Запорожская Сечь. Но это должна быть другая история.
Второй проблемой гражданского сознания крымчан является идентификация полуострова со «всесоюзной здравницей», которая уже не может быть привлекательным слоганом. На ее место должна быть поставлена другая: Крым — наша здравница. Россия нимало не смущается при разработке сложных и затратных кампаний в преддверии сезона отпусков, которые утверждают в сознании россиян мысль, что в Крыму высокий уровень преступности, высокие цены и плохой сервис, склоняя их ехать в отпуск в Сочи, а не в Крым. Украине, на наш взгляд, тоже нужна своя информационная кампания, направленная на сообщение правдивой информации по Крыму. Речь идет о внешней информационной политике, имеющей совершенно конкретные экономические дивиденды — количество отдыхающих в Крыму.
Прекрасным образцом политики России в отношении Украины может служить недавно «вдруг прокатившееся» по некоторым средствам массовой информации сообщение о мосте между Крымом и Россией с помпезным названием: «Мост: Россия и Украина». Сетевое издание UA today 09.12.1999 сообщило следующее: «В рамках московско-крымского соглашения о широкомасштабном сотрудничестве был подписан Протокол о строительстве моста через Керченский пролив, сообщила lenta.ru. Этот документ подписали в Симферополе председатель парламента автономии Леонид Грач и управляющий делами земельного комитета правительства Москвы Владимир Щербаков…
Возглавит инвестиционное проектирование правительство Москвы. Как сообщила lenta.ru со ссылкой на РИА «Новости», Владимир Щербаков объяснил это тем, что в российской столице сосредоточены основные инвестиционные средства РФ. По его словам, в проекте заинтересованы как федеральные власти, так и РАО «ЕЭС России», «Газпром» и другие. Строительство, по оценке В. Щербакова, займет 10— 15 лет. Владимир Щербаков, как сообщает газета «Факты», в то же время констатировал, что как инженерное сооружение «мост не имеет достаточно большой экономической привлекательности», и чтобы заинтересовать инвесторов, необходимо будет создать еще и определенную инфраструктуру: трубопровод, энергопровод и т.д. Общая длина сооружения вместе с подводными путями составит около 7 километров.
К маю 2000 года планируется создать открытое акционерное общество «Мост: Россия — Украина»… Долевое участие правительства Москвы составит пакет в 51% акций, а правительств Крыма и Краснодарского края получат по 24,5%. Предполагается «обязательное привлечение к инвестированию всех заинтересованных сторон как из СНГ, так и стран дальнего зарубежья».
Стоимость «Керченского транспортного перехода», по оценке специалистов Федеральной дорожной службы и МПС России, обойдется, как сообщила lenta.ru, минимум в миллиард долларов. В 70-е годы, констатирует lenta.ru, идею построить мост сочли слишком дорогой — тогда строительство могло обойтись в $400 млн…»
В этой информации обращает на себя внимание тот факт, что крымский спикер пытается договариваться именно с московским мэром, хотя реальными экономическими субъектами, которые должны быть заинтересованы в таком проекте, являются представители Краснодарского края и представители Крыма. Налицо политизация обыкновенного экономического проекта двух соседних областей разных государств, где речь должна идти прежде всего об экономической выгоде и целесообразности, а не о политических дивидендах. По словам Н.Д.Глухова, генерального директора НПФ по эксплуатации и строительству подземных объектов «ЭСПО», который принимал активное участие в этом проекте и с которым мы связались с просьбой прокомментировать вышеизложенные намерения сторон, гораздо выгоднее было бы строить именно подземное сооружение, похожее на то, которое создано под Ла-Маншем. Более того, очевидно, что инвестиционное проектирование этого сооружения, требующего создания огромной инфраструктуры и больших инвестиционных вложений, должно осуществляться как минимум на равных Крымом и Россией, а не только правительством Москвы.
Пока мы вынуждены засвидетельствовать то обстоятельство, что описанный Дугиным в своей книге стратегический контроль Москвы — вовсе не пустое теоретизирование. В данном проекте моста мы имеем дело с экспансией российского капитала в инфраструктурные точки Крыма. Российская экспансия в Крым — это обстоятельство нынешней жизни, причиной которого является слабая внешнеполитическая позиция Украины как на дипломатическом, так и на информационном поле. Пока Украина испытывает дефицит инициатив, любая экспансивная деятельность России в Крыму сама по себе представляет угрозу для стабильности Крыма в составе Украины. ЛЕВЫЕ В КРЫМУ
Прямыми пособниками российской экспансии в Крым выступают крымские левые силы. Россия для левых сил является символом устремленности в советское прошлое. Левые в конечном счете — не просто ориентация на Россию, что было бы весьма продуктивным, но ориентация на Россию прошлого, Россию консерваторов и ностальгирующих русофилов. Главные претензии левым состоят не в том, что их идеология неправильна или устаревшая, — в конечном счете, это личное дело человека, какую он выбирает идеологию. Главные претензии левым состоят в том, что они действуют деструктивно, что способ их работы технологически связан с политическими диверсиями и экономическим саботажем. Именно способ работы левых сил в Крыму является прямой и непосредственной угрозой его нынешней стабильности.
Если посмотреть на крымский электорат, сравнив результаты голосования за левых в последних парламентских выборах и результаты в первом туре голосования прошедших президентских выборов, то можно констатировать, что происходит потеря своего электората левыми в Крыму, хотя и медленнее, чем в других областях Украины.
В то же время некорректно рассматривать 51,2% крымчан во втором туре за Симоненко как собственно его электорат, потому что это в значительной степени протестный электорат. Аналитики обычно отождествляют протестный электорат и левый электорат. Но то обстоятельство, что социальный протест позиционируется исключительно внутри левой идеологии как негативный и неконструктивный протест, является чисто субъективным. Левые уже не в состоянии придать протестному электорату организованный характер, а центристы еще не в состоянии создать новую идеологическую среду для выражения протеста.
Протестный электорат — это реальность, которую не нужно отвергать или не признавать, а с которой нужно работать. Необходимы новые способы оформления протестной идеологии, исключающие влияние левых. Особенно важно, чтобы молодежь не превращалась в протестный электорат. Для этого нужно создание и развитие привлекательных для молодежи политических движений, ориентированных на конструктивное отношение к экономической и политической ситуации.
Прошедшие выборы в России показывают, что как только появляются новые силы, которые могут оформить протест внутри другого содержания, коммунисты быстро теряют свой электорат. Эта же ситуация будет воспроизводиться и в Украине. Соответственно процесс формирования конструктивной оппозиции будет происходить и в Крыму. В ходе этого процесса левые будут блефовать и противодействовать, но неизменно терять свою поддержку. Сейчас уже можно спрогнозировать развитие и усиление многих, еще вчера незаметных политических движений.
Мне довелось участвовать в семинаре для молодых политических лидеров Крыма в начале декабря этого года. Интересно, что представители как левых, так и либерально-демократических сил предлагали очень практичные проекты, не зависящие от идеологии, в рамках которой находился инициатор проекта. Правда, наибольшее количество проектов предлагали именно те люди, которые менее выражали или демонстрировали идеологию своей партии. Практически все участники семинара сошлись во мнении, что Крым и Севастополь принадлежат Украине — это больше не является вопросом идеологии, это является вопросом умелого хозяйствования и сохранения политической стабильности. ИСЛАМСКИЙ ФАКТОР И КРЫМ
В России прокатилась большая волна публикаций на тему исламско-ваххабитского влияния в Крыму. Суть этих публикаций (в частности, статьи «Крымский разлом» в «Известиях» за 24 ноября 1999 года) в высказываемом разными авторами опасении, что Крым может стать новым центром ваххабизма и базой подготовки исламских боевиков. В статье из «Интерфакс-Время» за 7 декабря 1999 года крымский автор вообще ставит задачу напугать российских читателей чеченцами в Крыму и посеять раздор между крымскими татарами и украинскими националистами, которые «нужны друг другу до тех пор, пока существует угроза, которую они придумали сами, поглощения разрушающейся Украины Россией и пока Крыму не откроется на фоне обессилевшей Украины прямая дорога в Турцию».
Несмотря не очевидные противоречия в российских публикациях на эту тему, приходится признать, что в украинских изданиях этой проблеме было уделено намного меньше места. Именно российские СМИ пытались подспудно отождествлять выступления крымских татар с исламской угрозой. Похоже, у нас пока нет адекватного понимания геополитического контекста таких выступлений — Украина только реагирует на них, но не пытается предотвращать превентивно. Но как бы мы ни реагировали на недовольство татар, мы всегда будем проигрывать — силовые методы столь же плохи, как и компромиссы.
В данном случае у Украины пока нет внятной внешнеполитической позиции по поводу исламского влияния в Крыму. Скажем, ориентация на Турцию, которая входит в НАТО и вопрос о вступлении которой в ЕС всерьез рассматривается, для Крыма не является такой же угрозой, как ориентация на арабские страны, проповедующие исламский фундаментализм. Эта позиция Украины должна выражаться не только в наших информационных изданиях, но и широко озвучиваться на международном уровне, в частности, в той же России.
В случае с исламской экспансией в Крыму мы опять сталкиваемся с тем, что внешняя политика — это не только реализация наших интересов за рубежом, это еще и умение работать с конфликтами и потенциальными угрозами. Для правильного понимания степени важности каждой из названных угроз, мы должны представлять себе, насколько непосредственными или отдаленными являются эти угрозы. Оценка серьезности первой угрозы зависит от того, насколько оперативно нам удастся реагировать на все инициативы России в Крыму как в экономическом плане, так и на информационном поле, обеспечивая реагирование на любые провокации в российских средствах массовой информации.
Оценка серьезности второй угрозы связана с созданием идеологического и организационного поля для выражения протестных настроений в конструктивной форме, с вовлечением молодежи в позитивную проектную работу. Таким образом, речь идет о создании конструктивной оппозиции в противовес левой деструктивной оппозиции. А это не только крымская, это общеукраинская проблема.
Оценка третьей угрозы определяется тем, сколько продлится исламская война в России. Очевидно, в ближайшее время исламская война до Крыма не дойдет, а влияние левых будет ослабевать. Возможно, разбираясь со своими собственными внутренними проблемами, Россия не будет требовать от нас немедленных ответных шагов по нейтрализации ее присутствия в Крыму. Но когда этот вопрос возникнет, как всегда неожиданно для нас, то может оказаться, что Крым уже мало контролируется нами. Самым тревожным здесь является вакуум инициатив Украины в Крыму, которым не преминет воспользоваться Россия.
Когда приходит время жестких требований, политики оказываются в ситуации кризиса всегда внезапно. Сегодня мы наблюдаем последствия ультиматума России по поводу долгов за энергоносители, включая бьющий по нашей гордости список крупных украинских объектов, которые нужно отдать за долги России. Так же может произойти и с Крымом. Полуостров вошел в ситуацию относительной стабильности благодаря взвешенным действиям крымской власти. Но эти достижения весьма зыбкие с точки зрения описанных нами угроз. Если центральная власть и Президент, в частности, не предпримут в отношении Крыма стратегические шаги, то ситуация может выйти из-под контроля.
№242 29.12.1999 «День»
При использовании наших публикаций ссылка на
газету обязательна. © День