Бывают времена, когда отвлеченные философские представления вдруг приобретают совершенно конкретный практический смысл.
Сейчас именно такое время. Именно сейчас вопросы воли приобрели онтологический характер. Вдруг очень актуальными стали проблемы происхождения индивидуальной воли, ее осмысленности или бессмысленности, ее содержательной акцентуации и коллективного сосредоточения, краткости и длительности, слабости и силы, свойности и чуждости.
Эти вопросы эксплицированы в развернувшейся дискуссии, которая, с одной стороны, была инспирирована моей статьей «Агония России», а, с другой стороны, вызрела уже в самой России.
Прологом к этой работе являются опубликованные ранее статьи «Преодолеть мирозлобие России» и «Осмыслить миролюбие Украины». Этот пролог является представлением основной проблемы: если мирозлобие является результатом якобы свободной воли, то не было ли у воли изначально нераспознанных установок, приведших к такому результату? Мирозлобие свободной воли исходит из иллюзии ее необусловленности или нераспознанное зло в ней присутствовало изначально? В чем онтологический смысл миролюбия?
Существуют две противоположных презумпции. «Презумпция воли» есть такое представление, где воля предшествует ее определенности. «Презумпция определенности» есть такое представление, где определенность предшествует воле.
«Презумпция воли» в философии и политике рассматривается как волюнтаризм. «Презумпция определенности» в философии рассматривается как ее основные идейные течения (за исключением волюнтаризма). Выбор между этими презумпциями не имеет рациональных оснований. Эти презумпции недоказуемы логически, и их выбор является изначальным для той или иной картины Мира.
Внутри двух этих презумпций даже само определение воли принципиально различается. В «презумпции воли» соответственно воля считается ничем не обусловленной активностью. В «презумпции определенности» воля считается обусловленной некоторой изначальной определенностью.
Когда определенность в качестве осмысленности не предваряет волю, то волевое действие лишь после его осуществления оказывается подверженным объяснению, интерпретации или рационализации. В этом смысле рационализация — ключевой процесс волевой практики внутри «презумпции воли».
Это означает, что стихийная, ничем не обусловленная воля лишь по факту ее проявления подвергается такому мыслительному сопровождению, при котором «в мышлении используется только та часть воспринимаемой информации, и делаются только те выводы, благодаря которым собственное поведение предстаёт как хорошо контролируемое и не противоречащее объективным обстоятельствам. Иначе говоря, (происходит) подбор (поиск) рационального объяснения для поведения или решений, имеющих иные, неосознаваемые причины» (Википедия.ру о «рационализации» как механизме психологической защиты).
Презумпция воли, будучи избранной как преимущественная волевая онтология в политике государства, приводит к уничтожению всех и всяких смысловых определенностей в этом государстве: 1) примитивизируется академически и игнорируется в публичном пространстве философия, она перестает быть составляющей частью общественного сознания, а сами философы подвергаются обструкции, высмеиванию и даже преследованию; 2) интеллектуалы вынуждены либо поддерживать мейнстрим общественного сознания, либо эмигрировать (внешняя и внутренняя эмиграция); 3) деятельность средств массовой информации становится направленной на стимулирование энергетики индивидуальной воли и ее коллективного сосредоточения на весьма немногих целях. Хотя в политическом плане дает быстрые и формально впечатляющие результаты.
Презумпция воли как волевая онтология целого общества обычно свидетельствует о кризисном пике этого общества, о переломном моменте. Если общество не справляется с этим кризисом и не переходит путем самопожертвования части его элиты к «презумпции определенности», то в таком обществе происходит пассионарный надлом, за которым обычно следует разрушение его цивилизационных основ.
Если внутри «презумпции воли» происходит существенное ограничение смысла, то внутри «презумпции определенности» происходит существенное ограничение воли — лишь та воля, которая осмысленна для себя, для других и в содержании обобщения и перспективы, оказывается наиболее энергичной и поддерживаемой другими волями. Всякая иная воля, проистекающая из содержания подсознательных интенций, стихийных импульсов, мифологических устремлений, страхов и негативных мыслительных установок, оказывается существенно ограничена.
Позиция «презумпции определенности» автору ближе, ибо признавать, что активность порождается смыслом, это значит стоять на позиции Бога, а признавать, что возможна активность без всякой определенности, это значит стоять на позиции Дьявола.
Можно утверждать, что воля есть некоторая активность, которая возникает между позицией, осуществляющей активность, и позицией, на которую направлена активность. Можно одинаково хорошо обосновывать, что активность происходит из любой из этих позиций.
Считается, что у животных есть определенная воля, хотя эта определенность ими слабо осознается или не осознается вообще. Считается, что у людей есть определенная воля, что ими осознается более сильно, нежели у животных.
В рационально интерпретируемой картине Мира необусловленной воли не существует. Существует воля, условия которой мы не смогли распознать. Причем под обусловленностью здесь понимаются не только причины возникновения волевой активности, то есть обстоятельства, события, эмоции, переживания и мысли, предшествовавшие появлению воли, но и собственно целевая направленность воли.
Даже свободная воля является обусловленной стремлением к свободе, ибо без этого стремления воля проявляется лишь как произвол.
Свободная воля всегда ограничена не столько содержанием позиции «свобода от чего» или позиции «свобода для чего», сколько содержанием позиции «кто волеет». Свобода воли человека совсем не то же самое, что свобода воли животного. А свобода человеческого индивида совсем не то же самое, что свобода человеческой группы или целого общества.
Воля к власти несвободна от власти. Воля к истине несвободна от истины. Подлинная свобода воли возможна лишь в акте созидательного творчества — в нем творящий освобождается от того, что вкладывает в творчество, и освобождается для того, чему предназначено творчество, что возникает из творчества.
Насколько воля может быть свободной, не будучи направлена ни на какую цель, не соотнесена ни с какой реальностью и тем самым не включена ни в какой смысл? Может ли быть свободной бессмысленная воля? Является ли хаос свободой воли? Или свобода воли возможна лишь внутри упорядоченного Мира? Является ли свободная воля внесением хаоса в Мир или свободная воля является всегда переупорядочиванием Мира?
Автору ближе позитивные ответы на эти вопросы. Добрая воля всегда осмысленна, она не приемлет хаос уничтожений и разрушений, она неизбежно связана с созиданием и таким переупорядочиванием Мира, которое создает более сложный порядок, нежели был до этого.
Подлинно свободная воля это воля, имеющая и способная реализовать всю полноту представлений о Мире в творческом акте созидания. Причем свобода такой воли обеспечивается тем, насколько адекватными и полными являются представления о Мире в непосредственном столкновении воли с внешними для нее реальностями, из чего Мир собственно и возникает.
Чтобы понять, с какой волей мы имеем дело, ее нужно различить. Причем обратите внимание, что как-либо различать волю можно исключительно внутри «презумпции определенности», поскольку внутри «презумпции воли» она неразличима, так как отсутствующие ее условия не позволяют ее определить и сделать какое-либо ее различение. Внутри «презумпции воли» разные воли также нельзя объединять, поскольку ничем не обусловленная воля не может служить никакой цели, а значит, не может быть соединена по этому признаку с иной волей.
Стихийноволие (произвол) — стихийное проявление воли, обусловленное кратковременной эмоцией (или ее кратковременным усилением), порывом, импульсом, внезапным прозрением, умозаключением, инсайтом, доверием к мифу, а также эзотерическим или магическим действиям, очень часто рассматривается внутри «презумпции воли». Стихийная воля оказывается зависимой от «воли Бога», «мировой воли» или признается хаотическим проявлением способности воления, где произвол оказывается следствием спонтанности психического переживания контакта с Миром, и особенно с социальным Миром.
Волевая стихия это удел зависимых от инстинктов или болезней животных. Очевидное проявление слепой воли это бешеная собака — она непредсказуема в своей агрессии, она неожиданно бросается на окружающих и сама страдает от своей болезненной злости.
Слеповолие (глуповолие) — слепое проявление воли, когда воля проявляется малоосмысленно, под действием, как правило, скрытых сил, инстинктов, подсознательных интенций или внешних внушений и воздействий. Его можно рассматривать между «презумпцией воли» и «презумпцией определенности».
Своеволие — своя, отличная от других воля, очень часто имеющая конфликт с другими волями. Своеволие может быть произволом, глуповолием или же индивидуально ограниченным смысловолием. Разрешение конфликта разных своеволий достигается в их уравновешении. Причем правовое уравновешивание не приводит к появлению общеволия. Правовое уравновешивание приводит лишь к совместному сосуществованию конфликтных своеволий. Своеволие является представлением, которое можно отнести в равной степени и «презумпции воли», и к «презумпции определенности».
Общеволие есть предмет не права, а общего смысла, общей идеологии, общественного договора, республики. Своеволие способно поглощаться общеволием, только если возникающие конфликты не уравновешиваются в праве, а решаются путем осмысления. В докладе на КДКД 3.07.08 Владимир Никитин специально различал типы общеволия — 1) метрополия и колония (цивилизационное подчинение, в значительной степени экономическое, силовое); 2) «плавильный котел» (культурная однородность); 3) «винегрет» или «салат» (локальное перемешивание без изменения сути компонентов, мультикультурность); 4) соборность (смысловое соединение, общая идеология).
Смысловолие — осмысленная воля, то есть воля, основанная на той или иной ситуации отношения позиции воли и некоторой реальности, в которую она направлена, рассматривается внутри «презумпции определенности». Подробно схемы воле-реальностных ситуаций разобраны в главе «Смысловая дифферентность и идентичность» моей Интернет-книги «Сложный новый мир». Философская суть этих воле-реальностных ситуаций состоит в том, что воля является конструктивным элементом смысла. Вне смысла в конструктивном представлении воли не существует (ее никак нельзя моделировать или конструктивно понимать).
Слабоволие характеризуется слабой определенностью воли или же вообще особенностью слабых внешних проявлений той или иной психики. Сильноволие характеризуется радикальным проявлением хаотичности в произволе, сильными подсознательными интенциями или же сильным внешним внушением или воздействием в слеповолии, сильной интенцией обособиться и проявить свое «Я» в своеволии, сильными смыслами и глубоким их осознанием в смысловолии.
Объединение индивидуальных воль возможно через сосредоточение стихийноволий, сосредоточение глуповолий, сосредоточение смысловолий. Как их различить? Как создать наиболее позитивное и успешное с точки зрения длительной перспективы общеволие?
Единство коллективной воли есть общеволие. Переход от индивидуальной воли к коллективной не состоит в простом сложении воль — индивидуальные воли должны быть либо перемешаны, либо доведены до нормативной однородности, либо подчинены единой воле, либо руководствоваться единым смыслом. Измерение коллективной воли иное, нежели индивидуальной. Своеволие, чтобы стать общеволием, должно получить отдельную, совершенно особую, иную определенность, то есть индивидуальное своеволие должно стать коллективным своеволием в некотором особом, отделенном от проявлений индивидуальной воли, содержательном пространстве.
Коллективная воля возникает путем сосредоточения многих индивидуальных воль на некоторых целях, мотивах, переживаниях, оценках, отношениях. Имперское сосредоточение можно производить по-всякому: эмоциональным форсированием индивидуальных воль как стихийноволия, манипуляцией массовым сознанием, приводящим к рациональной однонаправленности индивидуальных воль как слеповолия или смысловым объединением воль в идеологическом пространстве единства помыслов.
Империя может включать разное общеволие — экономически и силовым образом подчиняющее, культурной однородности, локального перемешивания разных воль, смыслового обобщения. Выбор всех типов связности, некоторых или одного зависит от конкретно-исторической ситуации и состояния самой империи.
Сегодня вопрос о том, как сосредотачивать коллективную волю, стал для России и для Украины принципиальным.
«Россия сосредотачивается» — известная фраза Александра Михайловича Горчакова, Министра иностранных дел России при Александре II, написанная им в депеше в конце августа 1856 года в российские посольства за границей. Эта фраза была использована Путиным в 2012 году в связи с современной ситуацией.
Сосредоточение России за последние годы имело особенное качество — сосредоточению воли России было принесено в жертву содержательное качество этой воли, то есть качество коллективной воли и качество многих индивидуальных воль.
Нас интересует вопрос — что в России сейчас сосредоточено — произвол и глуповолие или же смысловолие? Как это можно распознать? Как можно аргументировать такое распознавание?
Я делаю вывод, что: 1) Россия сегодня вынуждена сосредотачивать исключительно стихийноволие (произвол) и слеповолие (глуповолие); 2) из всех типов связности Россия избрала как доминирующую — экономическое и силовое подавление. Почему так?
Стихийноволие (произвол) доминирует в России по причине множественных травм России в XXI веке. Именно эти травмы оказались эмоционально непреодоленными, неотболевшими, до конца невыстраданными. Именно эти травмы создают волевую стихию, которой умело пользуется власть. Это стихийноволие проявляется в виде базового процесса — истерии. Истеричное стихийноволие краткосрочно по своему проявлению, то есть сосредоточение такой воли не может преследовать долгосрочные цели. Выбор же экономического и силового принуждения, а также отказ от культурной однородности, мультикультурализма и смыслового обобщения, происходят по причине интеллектуального поражения российской элиты пред лицом нынешнего мирового кризиса.
Если стихийноволие является следствием прошлого, то слеповолие является следствием беспрецедентного контроля массового сознания со стороны российской власти в настоящем по отношению к ограниченно понимаемому будущему. Базовый процесс слеповолия — зомбирование, порождающее ненависть против Запада, агрессию против Украины, подозрение и недоверие к целому Миру, описанное Эпштейном в его недавней статье как мирозлобие.
Стихийноволия в Украине же значительно меньше, нежели в России. Майдан лишь на начальном этапе выглядел как произвол. Однако по мере агрессивных действий украинской власти против украинского общества, события на Майдане превращались во все более осмысленные. Последовавшие же затем события — изгнание кровавого президента, переизбрание Президента и Парламента, начавшиеся реформы — никак уж стихийноволием назвать нельзя.
Слеповолия в Украине тоже значительно меньше, нежели в России. Чтобы это понять, нужно просто сравнить общественные атмосферы двух стран. Из России, особенно если судить по российским СМИ, ситуацию в Украине в принципе понять невозможно. Однако зоны слеповолия в Украине есть — это Крым и Восток Украины. Это индуцированное слеповолие, то есть наведенное массовой российской пропагандой.
Даже в случае прекращения российской пропаганды на этих территориях потребуется еще несколько лет информационной дезинтоксикации для Крыма и Востока Украины. Война же на Востоке Украины оказала, как это ни странно, благотворное влияние в плане пробуждения смысловолия у жителей этого региона.
Удивительным образом война России против Украины привела к уменьшению стихийноволия в ней. Все то, что порождается стихийными эмоциями — национализм, русофобия, анархизм — в процессе войны с Россией в Украине пошло на убыль. Распиаренные в России «правый сектор» и партия «Свобода» не только не увеличили своих сторонников, а, наоборот, — ни одна из этих партий не смогла показать какого-либо социологически значимого результата на ни президентских, ни на парламентских выборах.
Эти факты замалчиваются российской пропагандой. Но в якобы фашистской и якобы нацисткой стране не может быть так, чтобы националистические партии настолько теряли поддержку, что просто оказывались вне Парламента. Однако именно это происходит сегодня в Украине.
Общеволие в России выражает власть и лишь затем его принимает российский народ. Общеволие в Украине выражает украинское общество и лишь затем его принимает власть. В этом различии источника происхождения и способа принятия кроется и принципиальное различие России и Украины.
Общеволие России в основном построено на произволе и глуповолии. Общеволие Украины в основном построено на смысловолии. Сосредоточенное стихийноволие целой массы агрессивных «ватников» и сосредоточенное слеповолие истеричных «зомби» российской пропаганды оказалось слабее сосредоточенного смысловолия украинских граждан. «Ватники» и «зомби» гражданами не являются, их сосредоточенная воля может быть и сильная, но в содержательном плане низкого качества. Украинские граждане, завоевавшие свое гражданское достоинство в «революции достоинства», имеют не столь форсированную в эмоциональном плане, но очень качественную в содержательном плане волю.
То, что творит Россия сегодня в Мире, — это следствие сосредоточенного стихийноволия и слеповолия, которые в войне против целого Мира проявляются как агрессивное своеволие. Россия страдает от своей болезненной уязвленности, от своей боли, от своего страха, от своей ревности к Западу, от своей ненависти к Украине, от своей попытки реванша прошлого как мести всему Миру за свое несостоявшееся будущее. Михаил Епштейн в статье «Хоррология: наука о саморазрушительных механизмах цивилизации» это состояние цивилизации, которая боится сама себя, назвал хоррором.
Сосредоточенная воля России, разрушающая Украину, не может быть свободна. Но и украинская революция освобождает лишь постольку, поскольку созидает. Российские СМИ предпочитают показывать в Украине лишь разрушения от революции, но не созидание нового. Показывание созидания украинской революции неизбежно приводит к слому сосредоточенного имперского глуповолия в России и к ее собственной революции.
Глуповолие России сосредоточено на доказательстве очень простого различия — Россия имела право подавлять сепаратизм чеченцев, но Украина не имеет права подавлять сепаратизм русских. Логика этого глуповолия такова — русские имеют право на сепаратизм в другой стране, а чеченцы не имеют права на сепаратизм в России; русские могут подавлять сепаратизм на своей территории, а украинцы не имеют права подавлять сепаратизм на своей территории. В этом смысле русские считают себя выше чеченцев и украинцев, потому что их воля сосредоточена, потому что они имперцы.
Империя это такое государство, где сосредоточение многих индивидуальных воль максимально. Это сосредоточение воль происходит через публичное смыслообразование и через приоритет государства и его силовых структур над волей подданных.
Однако нынешнее время, демонстрирующее нам разрушение империй и ослабление государств, актуализировало иной способ сосредоточения воли — сеть.
Когда пытаются высказать суть империи, любят говорить о том, что она есть установка целого общества на универсальность, то есть попытка этого общества объять весь Мир. Однако при этом «забывают» упомянуть, что империя есть подчиняющая общество универсальность, то есть универсальность, довлеющая над этим обществом и отбирающая у его членов свободу. Империя всегда есть принуждение, и если некого принуждать, империя не нужна. Империя отбирает все базовые свободы у своих членов — на жизнь, на свободу, на собственность — во имя универсальности.
Сеть это принципиально иной способ обобщения, по отношению к которому универсальность — примитивное представление о картине целого Мира, всего лишь Мира. Сеть Мира и Внемирности, в пределе достигающая Немира, есть обобщение иного когнитивного порядка. Сеть не довлеет над узлами и локусами, сеть предоставляет такую свободу, где любое, произвольно избранное целое внутри сети, и даже вся сеть, не доминируют ни над каким элементом сети — ни над узлом, ни над локусом.
Если жестко различать империю и сеть, то империя построена на «презумпции воли», а сеть построена на «презумпции определенности». Империя есть воля, порождающая подчиненную ей определенность, а сеть есть определенность, внутри себя порождающая свободную волю.
Империя неизбежно починяет все типы воли — и произвол, и глуповолие, и даже смысловолие. У империи есть чисто формальная определенность — территориальная экспансия. Эта ее территориальная экспансия и предопределяет ее волевую экспансию. Такая волевая экспансия в весьма сложных империях может не только подавлять все типы воли, но и манипулировать ими.
Манипуляция сосредоточенной волей является весьма распространенной в современном обществе с империалистическими установками. Манипуляция возможна на разных уровнях — манипуляция произволом (инспирирование эмоциональных проявлений произвола); манипуляция слеповолием (зомбирование через СМИ); манипуляция своеволием (правовая манипуляция, в том числе через культ личности (персоноцентризм), «права человека» и т.д.); манипуляции смысловолием (создание тотальных или негативных смыслов). Также манипуляции возможны через подмену одного типа воли другим.
Насколько империя предполагает хоть какую-либо свободу воли? В самой своей сути империя есть повеление к подчинению достижимого пространства периферии через сосредоточение мощи в некотором центре, в идеале это повеление к подчинению всего Мира. Империя как своеволие всегда сильнее слепых воль варварских народов и несостоявшихся воль диких народов. Однако империя как своеволие неизбежно проигрывает подлинно осмысленной воле целого Мира.
У империи нет граждан, у империи есть подданные. Свободная воля есть лишь у граждан, поскольку лишь они способны осмыслять единство своих воль внутри идей общеволия — общих оснований и единой перспективы. Воля подданных всегда ограничена волей империи.
На первый взгляд кажется, что единственной позицией со свободной волей есть позиция императора, а все остальные воли империи подчинены императору. Однако даже поверхностная рефлексия обнаруживает, что император подчинен империи как процессу территориальной экспансии, и его власть зиждется лишь на мнимой свободе воли.
Эта свобода воли ограниченно проявляется императором лишь в выборе направления экспансии, но даже не времени начала или ее длительности, и является весьма спорной свободой делать что–либо иное, кроме экспансии. Даже само повеление к охвату целого Мира не является свободным, ибо ограничено границами познанного/достижимого империей Мира.
Наибольшую свободу как индивидуальных воль, так групповой и страновой воли дает именно либерально-демократическое общество, позволяющее установить три равновесия — между разными индивидуальными волями в праве, между разными индивидуальными волями и волей общества в общественном договоре республиканского государства через законы и медиа, а также между волей общества и как-либо обобщенной волей Мира в мифологическом, религиозном или научном мировоззрении.
Но еще большую свободу воли предоставляет сеть — она позволяет избавиться от манипуляций демократических СМИ, от экономического империализма и культурного империализма, от статусности власти и собственности. Все, что мешает свободному прохождению сигнала, в сети уничтожается, обходится, игнорируется. При этом сеть — не империя, а империя — не сеть, это разные сущности, несоединимые, и называться должны строго по-разному.
Империя содержит формальное объявление свободы, являющейся, по сути, рабством процесса территориальной экспансии. Давайте вспомним, как три равновесия формулировались в российской империи: православие (подчинение Мира богу), самодержавие (подчинение общества императору), народность (подчинение индивида общине, традиции). Все строго, но неравновесно с точки зрения проявлений свободной индивидуальной воли. Свободной индивидуальной воли здесь просто нет места.
Империя принципиально не позволяет ни в какой позиции, включая даже позицию императора, иметь свободную волю. Империя есть сосредоточенное на экспансии ресурсно-территориальное своеволие государства.
Попытка расширить употребление термина «империя» за счет отнесения к этому термину принципиально иных социальных практик, чтобы оправдать имперскость, является манипулятивной.
В этом смысле: 1) США не империя, они федеративная республика, практикующая экономический и культурный империализм; 2) Европа не империя, а конфедеративное образование, практикующее культурный империализм; 3) вопреки Хардту и Негри сетевых империй не бывает, сеть не позволяет сосредотачивать мощь ни в каком центре. Конечно же, можно сказать, что США и Европа — завуалированный империализм или скрытый империализм. Однако в современном Мире жить в завуалированном империализме намного свободнее, нежели в империализме грубом, явном и очевидном.
Когда российские интеллектуалы говорят, что Россия хочет снова быть империей, потому что США и ЕС тоже империи, то это манипулятивное вранье — ни одна из этих якобы «империй» не вводит цензуру, не осуществляет военную территориальную экспансию с присоединением оккупированных территорий, не подавляет свободу собраний, свободу совести и т.д. Россия же все это делает, поэтому Россия нацелена на создание империи, а США и Европа используют элементы империализма в целях создания единства разных обществ.
Тем более Россия не является сетевой империей, поскольку запрещает, блокирует и ограничивает не только он-лайновые социальные сети, но и офф-лайновые общественные сети. В ресурсно-территориальной империи все, что не позволяет сосредотачивать мощь (а это именно сети), должно быть разрушено. А в сетевой реальности все, что мешает свободному прохождению сигнала по сети, должно быть устранено.
Как и что сосредотачивает Украина? Национализм в качестве сосредоточения воли еще более глуп, нежели имперское сосредоточение воли. Империя хотя бы апеллирует к некоторой организованной универсальности. Национализм не делает даже этого. Национализм сосредотачивает лишь этническую волю, в комфортную среду которой пытается утрамбовать весь ограниченный Мир.
Именно поэтому украинская революция стала, прежде всего, способом универсализации национализма — от этнического национализма к европейскому политическому национализму. Этого конечно недостаточно, но это уже шаг вперед, потому что стартовая содержательная площадка европейского национализма более универсальная и более интеллектуальная, нежели собственно этническая содержательная площадка украинского национализма.
Более того, в украинской революции самоидентификации быстро меняются. Устремления в Европу и в НАТО это, по сути, универсальные устремления. С этими устремлениями в интеллектуальном плане можно уже работать через обобщения. А это по сути цивилизационный выход. Ибо западный, и особенно европейский Мир, весьма динамичен и открыт к инновациям. В Европе легче строить новую (украинскую) цивилизацию, нежели в России или вместе с Россией. Увы…
В Украинской революции — то, как она делалась, важнее того, на что она была изначально нацелена. Иначе говоря, сетевой способ украинского Майдана был более важен, нежели то, что он пытался осознавать себя как Евромайдан. В этом смысле, если украинская революция сможет укрепиться и выстоять перед лицом российской агрессии, она неизбежно пойдет дальше — от Евромайдана к Мир-Майдану, от коррумпированного и иерархичного государства — к сетевому Мир-обществу.
Украина как общество сосредотачивается на поиске свободных смыслов и инноваций, свободно рассредотачивается на многие процессы внутри уже обнаруженных смыслов, а ресурсы (включая государство) рассредотачивает сетевым образом для удобства доступа к ним.
Миролюбие Украины является следствием широкой осмысленности ее деятельности на уровне общества. Если в целом Мире есть набор смыслов, то желание мира для Мира закономерно. Тот хочет мира для Мира, тот видит в Мире смысл. Кто не видит в Мире смысл, выносит ему приговор и развязывает против него войну. Войны разрушают старые смыслы, но никогда не создают новые. Лишь мир позволяет созидать новые смыслы для Мира.
Все это дает нам возможность понять суть мирозлобия России. Зло России не в том, что она развязала войну, сосредоточила волю своих граждан на агрессии и ненависти против внешнего врага, создала необходимую ей смысловую реальность, воспринимаемую за ее пределами как ложь. Цивилизационная этика иная, нежели индивидуальная. Цивилизации могут воевать, сосредотачивать волю своих граждан на нежелательных для других смыслах и ради вражды искривлять представления о реальности.
Мирозлобие России состоит в том, что она пошла против преобразующегося Мира. Мирозлобие России в том, что она фиксирует свое внимание на разных ошибочных отклонениях в процессе преобразования кризисного Мира, а не на его позитивных достижениях и инновациях. Мирозлобие России в том, что она не только архаизировалась сама, но и проявила намерения архаизировать остальной Мир.
Человечество может принять любое действие любой цивилизации, за исключением такого, которое отрицает его развитие, блокирует увеличение количества смыслов, сужает перспективы будущего. Пытаясь вернуться в Мир прошлого, Россия мирозлобствует.
Чем в большее количество реальностей способна направлять свою волю страна, тем более осмысленной является ее деятельность. Чем больше реальностей страна блокирует, тем менее осмысленной является ее деятельность. Ибо сужение количества реальностей, к которым можно прилагать свободную волю, есть сужение свободы этой самой воли, это закрепощение воли. Мирозлобие России есть сужение выбора реальностей, возникающих в Мире, для приложения воли россиян.
Сегодня есть ряд реальностей, которые Россия сознательно на уровне власти блокирует — реальность многообразия христианства блокируется реальностью фундаменталистского православия, человеческий Мир сводится исключительно до лингвоцентристского «русского мира», реальность честного и договороспособного мира подменяется реальностью лживой и коварной войны, реальность будущего в его собственных измерениях подменяется реальностью реваншистского прошлого, сетевая реальность свободно структурируемого общества подавляется иерархической реальностью имперского государства. И в целом — реальность инноваций замещается архаичной реальностью.
Россия сосредотачивает многие индивидуальные воли до единой воли империи, полагаясь на одну мощь. Украина же рассредотачивает волю государства и общества на многие сетевым образом организованные индивидуальные воли, полагаясь на их творчество.
Миролюбие Украины не в том, что она хочет мира внутри войны, развязанной Россией. Это было бы слишком простое и банальное объяснение. Миролюбие Украины состоит в том, что она не боится рисковать: производит революцию на Майдане, свергает коррумпированную и подневольную России центральную власть, проводит реформы и пытается преодолевать мирозлобие России, противопоставляет свои сетевые инновации имперской архаике России.
Империя предполагает тотальное сосредоточение воли, в том числе путем насилия, на одном смысле — территориальной экспансии. Сеть же предполагает свободное распределение сосредоточенных волевых локусов в местах наибольшей концентрации смыслов в их топологической экспансии.
Империя предполагает жесткое подчинение своему тотальному смыслу всех социальных содержаний — политики, экономики, науки, искусства, социальной структуры. Сеть предполагает динамичное и распределенное соединение смысловой сосредоточенности и структурной рассредоточенности сообразно свободному творчеству сетевого сообщества — сетевую политику, сетевую экономику, сетевую науку, сетевое искусство, социальные сети.
Империя завоевывает территорию во времени и пространстве, сеть прорастает структурно, независимо от пространства-времени. Империя — универсальный предел осевого времени. Сеть — метаверсумный предел сингулярного времени.
Только на первый взгляд кажется, что рассредоточенные сетевые сообщества слабее сосредоточенной мощи империи. Сосредоточение сетевых сообществ происходит на уровне смыслов, и это разные смыслы, и разные способы сосредоточения. В России сегодня один смысл сосредоточения — реванш над мировым доминированием Запада, и одна цель сосредоточения — территориально-ресурсная экспансия империи.
Смысловое сосредоточение сетевого творчества свободно мыслящих гражданских сообществ Украины в перспективе сильнее территориально-ресурсного сосредоточения зомбированного народа империи России.
Столкновение Украины и России является проблемой не просто экзистенциального свойства, то есть, кто кого — сетевое творчество общества или иерархическая мощь империи. Это битва двух онтологий. Еще буквально четверть века назад можно было ставить на империю. Сейчас ставки на империю проигрышны.
На наших глазах империя умирает как цивилизационно безуспешная онтология в Мире. На наших глазах сеть превращается в новую онтологию человеческой цивилизации.