КОРРУПЦИЯ, КОТОРУЮ МЫ НЕ ЛЮБИМ

Краткое представление коррупции

Коррупцию мы не любим. Но многие тысячи лет это явление живет и здравствует - практически при любом политическом режиме, при любой власти, при любой идеологии. Ниже мы будем говорить о коррупции, которую мы не любим, но от которой не можем избавиться.

Коррупция, согласно Макиавелли, - это использование публичных возможностей в частных целях. Самое простое определение является и самым универсальным, поскольку в нем не указывается ни факт подкупа-продажности, которого может и не быть; ни способ достижения корысти от частных целей, ведь далеко не всегда это деньги; в нем нет разделения на берущего или дающего взятку, поскольку должностное лицо само может извлекать частные выгоды для самого себя.

Коррупция в переводе с иностранного языка это разрушение. В самом общем понимании - это разрушение доверия к публичной государственной или корпоративной власти, выполняющей представительскую функцию общественного интереса. Традиционно же говорят о разрушении системы управления государства или корпорации, прежде всего - аппарата управления, о разрушении правовой системы, о разрушении общественной морали.

Деформация общественной морали в результате коррупции делает саму коррупцию терпимой, легальную власть нелегитимной, а систему нелегальной купли-продажи публичных возможностей наоборот легитимной. Коррупция фактически уничтожает действенность судебной власти, ограничивает действенность законодательной власти и увеличивает незаконное неподсудное давление исполнительной власти на традиционные институты.

Коррупция более фундаментальное понятие, нежели государство, поскольку она базируется на разнице между публичными возможностями и индивидуальными мотивами, которые существуют независимо от государства. Коррупция создает теневой общественный договор - круговую поруку, разрушая тем самым легальный общественный договор. Коррупция поражает не только чиновников государственного аппарата, которые берут взятки, но и чиновников корпоративного сектора, которые берут откаты, а также всех других профессионалов, имеющих доступ к публичным возможностям.

Рост и системное оформление коррупции в постсоветских странах

Не всякая коррупция является негативным явлением, даже если она действительно разрушает существующую систему государственного управления.

Дело в том, что продажность постсоветских чиновников способствовала разрушению советской системы государственного управления. Такая продажность создавала квазирыночные отношения внутри административного рынка, где происходил обмен услуг доступа к публичным возможностям на частные выгоды нарождающегося бизнеса, который собственно и давал за это взятки. Такая продажность способствовала созданию квазирыночных представлений у чиновников, создавала между ними квазиконкуренцию за "хлебные" места. Такая продажность позволяла быстрее преодолевать несовершенство законодательства и нормативно-правовой базы путем взяток, нежели путем изменения этих законов и норм. Такая продажность чиновников делала доступным за сравнительно небольшие деньги то, что раньше было доступно только для номенклатуры или за очень большие деньги.

Постсоветские страны переходили от не вполне публичной системы государственного управления с "телефонным правом" и жестко регламентированным номенклатурным доступом к публичным возможностям к чему-то неизвестному для них, именуемому рынком. И в реальности не существовало иной формы перехода от административно-командной системы управления к публично-рыночной, нежели через переходную форму административно-продажной системы власти. Доступ к публичным возможностям власти впервые появляется как квазипубличный рынок - за взятку. Демократия впервые появляется как продажа в розницу публичных возможностей, которые раньше были по очень большому блату для узкого круга лиц.

Таким образом с известными оговорками касательно падения морали можно сказать, что продажность на постсоветском пространстве сыграла свою позитивную роль разрушителя старой системы номенклатурного административно-командного социализма. Однако в 1996 году все меняется. К этому периоду отечественный бизнес вырастает в крупный, а отдельные представители корпораций через финансово-промышленные группы при поддержке государства превращаются в олигархов. Сами по себе олигархи представляют лишь экономическую угрозу, но до тех пор, пока не становятся основой политической системы общества.

В 1996 году возникает еще одно мало изученное явление - разделение коррупции на большую (глобальную и локальную) и малую. Большая коррупция связана с продажностью государств и организаций, когда коррупционные связи становятся формой отношения между государствами и/или организациями. Глобальная большая коррупция - коррупция между государствами и корпорациями на международном уровне. Локальная большая коррупция - коррупция между местными органами власти и корпорациями внутри государства. Малая коррупция - розничная коррупция между гражданами и чиновниками.

Например, отношения между Украиной и Россией в сфере продажи энергоносителей с 1996 года строились по схеме глобальной большой коррупции: взятки курсировали между государствами и крупными трейдерами, которые имели государственную лицензию. А коррупционные межгосударственные соглашения были частью непубличной государственной политики. Обвинять в этом каких-то отдельных политиков или бизнесменов это значит просто искать "козлов отпущения" или не понимать сути глобальной коррупционной государственно-корпоративной системы.

В 1998 году в Украине и приблизительно в это же время в других постсоветских странах возникает момент выбора - менять или не менять политическую систему в направлении ее большей публичности, наличия общественного контроля, большей роли структур гражданского общества. Опасность сохранения политического влияния олигархов не была надлежащим образом оценена. Робкая критика того времени не позволяет понять всю масштабность коррупционной угрозы. Выборы 1999 года закрепляют эту систему в Украине, 2000 года - в России. Олигархам удалось добиться политического доминирования в законодательной, исполнительной и судебной власти и превратить политический режим в олигополию.

Олигополия - это такой политический режим, когда вся исполнительная, судебная и в значительной степени законодательная власть принадлежит очень немногим олигархо-государственным кланам, которые путем непубличного договора делят зоны политического и экономического влияния, контролируют общественное мнение, используя для агитации и пропаганды своих интересов принадлежащие им СМИ. Экономическая основа олигополии - монопольное положение в некотором секторе рынка, которое предоставляется государством и им защищается в обмен на коррупционную ренту. Олигархические кланы обретают устойчивые признаки - своя фракция в парламенте и соответственно своя партия, свои люди в исполнительной и судебной власти, свои СМИ, свои мозговые центры.

До 1996 года продажность чиновников существовала при доминировании розничного спроса мелкого и среднего бизнеса на нелегальное использование публичных возможностей чиновников. Появление олигархов в 1996 году в постсоветских государствах приводит к доминированию спроса крупного бизнеса на нелегальное предоставление властью публичных возможностей и частичное блокирование несанкционированных кланами розничных взяток мелкого и среднего бизнеса. В 1998 году с появлением олигополии происходит частичное блокирование розничных взяток - появляются устойчивые группировки (кланы), где доступ к тем или иным публичным возможностям предоставляется не просто за взятку, а прежде всего через принадлежность к тому или иному клану.

Таким образом коррупция приобретает принципиально новое качество. С 1998 года коррупция становится полулегальной политико-экономической государственной системой. Если до этого взятки были платой за эпизодические нелегальные услуги пользования публичными возможностями со стороны взяткодателей, то с этого времени все принципиально меняется. Теперь чиновники непосредственно находятся на содержании у крупного бизнеса под его непосредственным стратегическим и текущим руководством. Коррупционная рента становится основным двигателем и показателем экономического роста. Тем не менее, оценки реальной коррупционной ренты в странах СНГ отсутствуют.

Стать чиновником, не используя публичные возможности в частных целях (чьих угодно, в том числе и в целях собственного бизнеса самих чиновников), становится невозможно. В коррупционной системе практически невозможно получить должность, связанную с использованием публичных возможностей, если ты не входишь в систему круговой поруки, то есть если твои мотивы не являются частными, поэтому понятными, прогнозируемыми и контролируемыми. В коррупционной системе честный чиновник - угроза системе - либо изолируется системой от реального влияния (у него отбирают реальные публичные возможности), либо увольняется, либо сам уходит в отставку. Тем самым источник коррупции - крупный бизнес - меняется местами со следствием - системой продажности чиновников. Теперь все становится наоборот: система глобальной коррупции становится основой жизни страны, а олигархи - почти наемными менеджерами, которых использует уже не отдельный чиновник или их группа, а сама система глобальной коррупции.

В глобальной системе коррупции возникает и сильно развивается иерархия. В коррупционной государственно-корпоративной системе большая коррупция переплетена с малой. Тем не менее, между ними существует разрыв. Они как бы все связаны узами круговой поруки, но берущие взятки пакетами акций и льготами для своего бизнеса находятся на более высокой ступени коррупционной иерархии, нежели берущие взятки в конвертах. Двойная функция чиновников (чиновник и бизнесмен в одном лице) приобретает масштабный размах, ведь гораздо лучше использовать льготы от публичных возможностей для своего бизнеса, нежели продавать публичные возможности в розницу за взятки. Отсюда на государственные должности все чаще попадают люди со своим бизнесом, а чиновники, которые раньше его не имели, теперь создают свой бизнес.

Как любое системное явление, коррупция довольно быстро укрупняется, концентрируется и сращивается на системном уровне с международной коррупцией. Коррупционная система не могла бы приобрести глобальный международный характер, если бы процессы государственно-корпоративной коррупции происходили в одной стране. Подобные процессы происходят практически во всех странах СНГ. В этом смысле постсоветские страны столкнулись с очень серьезной проблемой интеграции - интеграция постсоветского пространства происходит, прежде всего, на уровне коррупции. Система СНГи ЕЭП держится фактически на геополитических по типу и коррупционных по своей сути торгах. Предметом торга служит все - построение трубопроводов, приватизация больших предприятий, инфраструктура, политические уступки, выборы. В обмен, скажем, за поддержку кандидата в президенты могут обсуждаться системные экономические уступки со стороны других стран только потому, что этот кандидат часть международной глобальной системы коррупции в отличие от другого кандидата. Недавно произошедшие президентские выборы в Украине - прекрасное тому свидетельство.

К 2004 году система большой глобальной коррупции приобрела, например, в отношениях между Украиной и Россией публичный характер - в ход пошла торговля составными частями суверенитета Украины, геополитической военной ориентацией, региональной целостностью государства. То есть вопрос вовлеченности политических лидеров Украины в систему глобальной коррупции стал вопросом государственной безопасности. Также к настоящему времени большая локальная коррупция в Украине достигла небывалого размаха - крупные предприятия публично приватизируются в условиях коррупции, которая заметна уже даже для непосвященных. На этом фоне малозаметной, но необычайно широкой по размаху является коррупция на уровне городской власти. Здесь переплетение исполнительных и представительских функций традиционно почти полное. А публичность на уровне городской власти на порядок ниже, чем у власти центральной: граждане городов просто не знают, какого уровня коррупционный торг идет на сессиях городских советов.

Можно ли разрушить коррупционную систему в Украине?

Критична не продажность чиновников, которая есть во всех странах мира, а система глобальной коррупции. Если коррупционная рента становится основным механизмом экономического роста страны и является неисчисляемой и непубличной, то экономический рост нельзя контролировать. Экономика растет до тех пор, пока ее рост обгоняет рост коррупционной ренты. Коррупционная рента конкурирует с налогами и стимулирует их неплатеж в бюджет страны. Являясь в то же время теневыми затратами на государственное "крышевание" олигополий, коррупционная рента убивает внутреннюю для каждой страны конкуренцию. Рост коррупционной ренты неуправляем и хаотичен. Политические выборы превращаются в войну за право распределения коррупционной ренты.

Не нужно бороться с коррупцией, нужно разрушать коррупционную систему. Борьба с коррупцией это незаконченное действие, это регулируемое действие: когда надо - стимулируемое, когда надо - блокируемое. Чтобы вообще говорить о борьбе с коррупцией, нужно понять, с какой коррупцией мы собираемся бороться - с малой или большой. Борьба с малой коррупцией при сохранении большой это не более чем фикция, демонстративные ритуальные действия продажной власти. Создание в органах власти подразделений по борьбе с коррупцией неизбежно порождают ситуацию, когда необходимо создавать отделы по борьбе с коррупцией в самих подразделениях по борьбе с коррупцией. То есть борьба с малой коррупцией не уменьшает ни абсолютную, ни относительную величину коррупционной ренты.

Коррупция сильнее любого человека, она сильнее любой партии и любого правительства. Борьба со взяточниками изначально вписана в сам процесс коррупции и выступает непубличной формой конкуренции взяточников между собой и способом их укрупнения и концентрации. Коррупция уменьшается только тогда, когда в обществе возникают более сильные смыслы общественной деятельности, нежели индивидуальные мотивы обогащения. Чтобы действительно бороться с коррупцией, коррупционная рента должна стать публично исчисляемой, а индикаторы ее исчисления должны быть критериями оценки изменения степени коррупции.

Разговоры о борьбе с коррупцией в ситуации, когда СМИ полностью контролируются властью, выступают также своеобразной формой пиара коррупции. Власть как бы говорит: всякая не патронируемая нами коррупция запрещена. Разрешена только коррупция "под крышей" какого-либо клана, с дозволения высокопоставленного представителя этого клана и с обязательным отчислением процента от взяток этому представителю.

Коррупцию полностью уничтожить нельзя, но разрушить коррупционную систему можно, то есть можно полностью разрушить большую коррупцию и немного уменьшить малую. Для этого необходим, во-первых, публичный разговор о коррупции, о коррупционерах и о том, как с этим бороться. Во-вторых, необходимо публиковать все незаконные сделки на уровне большой государственно-корпоративной коррупции. В-третьих, все такие сделки должны быть отменены, а все финансово-имущественные отношения наново урегулированы публичным образом. Однако, этому неизбежно возникнет чудовищное сопротивление системы.

Как можно нейтрализовать системное сопротивление? Чего боятся нынешние коррупционеры? Разоблачения? Нет, большинство украинцев уже и так все знают, а интересующиеся политикой могут рассказать все с именами и должностями, а часто и с цифрами взяток. Может коррупционеры боятся наказания? Нет, пока у них есть их деньги и пока они не нарушают уз круговой поруки, защита им обеспечена. Поэтому единственный способ сломить системное сопротивление коррупционеров - сломать узы круговой поруки. Необходимо среди самих коррупционеров искать отступников, которые бы, публично покаявшись, выступили бы менеджерами-могильщиками системы круговой поруки. Нынешним коррупционерам можно так и сказать - будьте отступниками. У системы коррупции нет будущего. Кайтесь, разрушайте коррупционную систему и вам зачтется...

И нужно перестать смешить людей так называемой борьбой с коррупцией - власть не может бороться с коррупцией власти, делая это без публичного разговора в СМИ и не позволяя участвовать в этом общественным структурам. Когда с коррупцией борются сами коррупционеры, это ведет только к дальнейшему укрупнению и концентрации коррупции.

Только после разрушения глобальной коррупционной системы на международном государственно-корпоративном уровне, можно будет приниматься за разрушение коррупционной системы на локальном государственно-корпоративном уровне, и лишь затем преследовать взятки в конвертах, то есть малую коррупцию. После "оранжевой революции" Украина попадает в очень непростую систему отношений с Россией как провайдером глобальной коррупции. Нам нужно будет иметь дело с продажной российской властью и при этом вести критику системы глобальной коррупции, которую эта власть и поддерживает. Нам нужно будет строить отношения с Россией внутри неравноценной системы коммуникации - жесткого различия информационного пространства России, которое будет оставаться на службе у глобальной коррупции, и информационного пространства Украины, которое постепенно будет избавляться от круговой поруки, коррумпированных журналистов, двойных стандартов и т.д.

Некоторые замечания в отношении нынешней так называемой борьбы с коррупцией на постсоветском пространстве

Политическая основа системы коррупции - олигополия. Административная основа коррупции - избыточное количество разрешений и лицензий. Общественная основа коррупции - отсутствие публичности процессов принятия решений властью и отказ от публичных дискуссий о коррупции. Идеология сохранения, укрупнения и концентрации коррупции - борьба с отдельными взяточниками.

Наиболее коррумпированными сферами являются инфраструктуры - энергетическая, нефте- и газотранспортная, строительство трубопроводов, транспортная, жилищеобеспечения (до сих пор так называемое ЖКХ), городское строительство. Если продолжать управлять ими как хозяйством, а не как инфраструктурами, коррупцию преодолеть невозможно из-за неправильного понимания объекта управления: у чиновников, управляющих инфраструктурами, публичные возможности иные и их гораздо больше, нежели у отраслевых хозяйственников.

Инфраструктурная коррупция заметна особенно на уровне городской власти. Без появления стратегии развития города как инфраструктуры, а не отраслевого хозяйства, без публичного бюджета на основе бюджетной резолюции и принципа инфраструктурного бюджетирования, без перехода к публичному управлению корпоративными правами на профессиональной основе, без публичной продажи земельных участков и коммунальных предприятий, без отказа городской власти от занятия бизнесом в строительстве - преодоление коррупции на уровне городов невозможно в принципе.

Мировой Банк, судя по его анализу коррупции и антикоррупционным рекомендациям, мало что понимает в коррупции на постсоветском пространстве. Слушать его экспертов или аналитиков в отношении коррупции малоэффективно. Они пытаются понять коррупцию на постсоветском пространстве, исходя из представления о подобных явлениях в западных обществах. Пытаться бороться с малой коррупцией на постсоветском пространстве, вообще не ставя вопрос о локальной или глобальной коррупции, это все равно что пытаться лечить от насморка пациента, умирающего от раковых метастазов по всему телу. И есть серьезные подозрения, что в большой глобальной коррупции участвуют сами международные организации, в том числе Мировой Банк.

Главный секрет живучести коррупции в том, что мы, граждане, не можем обойтись без малой коррупции. И поддерживая малую коррупцию, мы тем самым позволяем существовать большой. У нас нет других инструментов доступа к публичным возможностям, нежели через взятку. Эксперты мировых экономических структур не вполне правы в том, что коррупция создает двойной налог на граждан, потому что эти граждане прежде всего не платят налоги, зная о необходимости давать взятки. А в странах со слабым гражданским обществом, где отсутствует иной доступ к публичным возможностями, нежели через взятку, борьба с малой коррупцией означает блокирование инициативы активных граждан, которые заняты мелким и среднем бизнесом, активных менеджеров, инициативных организаторов и общественных деятелей.

Еще один секрет живучести коррупции - сама власть борется со взятками в конвертах, то есть с малой коррупцией, игнорируя и маскируя большую. Олигархическое государство всегда будет заинтересовано поймать сотню мелких взяточников, и никогда не будет заинтересовано поймать десяток крупных. Крупные коррупционеры практически не берут деньги в конвертах или в чемоданах. Крупные коррупционеры берут взятки в пакетах акций предприятий и самими предприятиями, работой родственников в преуспевающих крупных корпорациях, земельными участками, льготами близких к ним бизнесов, номерными счетами в зарубежных банках и т.д. Разговоры о взятках в конвертах - это разговоры в пользу богатых. Не победив большую глобальную и локальную коррупцию, бессмысленно бороться с малой.

Третий секрет живучести коррупции - попытка бороться с коррупцией путем поиска "козлов отпущения". Отступники коррупционной круговой поруки объявляются главными коррупционерами и на них сосредотачивается все зло в публичном мнении, что выступает как часть кампании по маскировке системы коррупции и устрашения других отступников. В системе большой глобальной коррупции менеджеры коррупционных сделок выполняют предписанные им непубличными межправительственными соглашениями нелегальные межгосударственные и межкорпоративные функции. Обвинять их в незаконной деятельности государственных органов или уполномоченных на это корпораций по меньшей мере непоследовательно. Нужно перестать бороться с коррупционными менеджерами, привлечь их на сторону общества и начать вместе с ними бороться с системой коррупции - прежде всего большой: глобальной и локальной.

Четвертый секрет живучести коррупции - СМИ не на стороне общества. Продажность становится нормой профессиональной деятельности не только чиновников, но и других профессионалов, имеющих доступ к публичным возможностям. Журналист, аналитик, эксперт или консультант, точно так же как и чиновник может использовать публичные возможности (доступ к формированию общественного мнения) для частных целей. Когда крупные СМИ сообщают читателям непубличную дозированную информацию об интригах во власти, они являются полноправными участниками коррупционной системы. Если СМИ не производят коррупционных скандалов, расследований, персональной критики, они продажны. Когда известный журналист за большие гонорары использует свою популярность для пропаганды интересов узкой группы лиц, это та же коррупция.

Существует много дискуссий вокруг термина "продажность" - дескать все продажны, поскольку получают деньги за работу, поскольку всегда на кого-то работают. Построены целые большие этические системы оправданий продажности. Продажность - не когда просто платят деньги за работу, а когда деньги платят за использование публичных возможностей в частных целях. Сохранение критической среды в обществе, сохранение морального климата в довольно узкой среде все еще позволяет понять и увидеть аморальность продажности путем открытого выражения личного отношения к продажным коллегам.

Решение проблемы системной коррупции возможно в любое время, когда мы захотим от коррупции избавиться. Первые шаги могут быть простыми и понятными. Публичный аудит всех инфраструктурных предприятий и предприятий, принадлежащих олигархам. Разрушение олигополий во всех сферах экономики путем стимулирования конкуренции. Переход в законодательстве к принципу: один вид деятельности - одно разрешение (любое, на выбор чиновников, но одно), все остальные разрешения - путем публичного договора в указанные сроки. Переход к публичному режиму принятия исполнительных решений, в том числе - публичное принятие решений местных органов власти. И, прежде всего, давайте начнем говорить о коррупции в СМИ, исследовать и считать коррупционную ренту.

Сергей Дацюк