Я мужчина, и я - не воин. Я не люблю войну, я не люблю убивать. Я не люблю подчиняться приказам и идти куда-нибудь плечо к плечу. Коллективных желаний не бывает, желание принадлежит каждому, но одному. Поэтому я - охотник-одиночка, и я охочусь, когда охота.
Охота - всего точнее выражает суть происходящего. Охота может быть в одиночку. Охота как хотение есть желание. Охота не обязательно есть убийство.
Я выслеживаю дичь, я расставляю силки и капканы, я развешиваю сеть, и аркан держу наготове. Я загоняю дичь в западню и беру ее голыми руками. У меня нет никакого оружия, чем то, которое всегда при мне. Оно сражает без промаха, и бьет наповал.
Дичь должна быть дикой. Я не охочусь на домашних животных. Они ленивы и цивилизованны. Я люблю плотоядных, чтобы кусались и царапались, чтобы дрались всерьез, жестко и безжалостно, чтобы умели достойно проигрывать, а проиграв не приручались, а уходили, зализывая раны, снова готовясь к сражению. Ибо жизнь - не только моя, но и их охота...
Охотник должен быть благородным, но суровым. Когда просят пощады, я щажу, но прогоняю со своей территории. На моей выживает сильнейший, и я не хочу быть повинен в смерти несогласных жить по лесным законам. Я охочусь по правилам, которые оговариваю, и оговариваю правила, по которым охочусь.
Женщину поэтому нужно не обольщать, а соблазнять - апеллировать не к сознательному в ней, а к бессознательному. Поиск ума в женщине есть такая же ошибка мужчин, как и феминизм женщин.
Феминизм ошибается дважды: когда женщину считает человеком, и когда признает за ней наличие сознания. Сознание пола не имеет. Человек не сексуален, не бисексуален, не асексуален.
Феминизм годится в домашних условиях. А в лесу есть охотник, есть дичь, и вечная охота друг за другом...