ТЕРРИТОРИЯ ИНТЕЛЛЕКТА
Страшнее смерти скука. Ее одной боюсь, и от нее бегу. Средь жизни настигает суетой, а в деле достает рутиной. Бороться с ней невозможно, когда она уже пришла. Избежать ее можно лишь не допустив ее прихода. Fastidium est quaies. Скука - отдохновение души. Я же мыслю ее как лень ума, особое его состояние, которое допускает чередование действия и бездействия. Если дело мыслится как мысль, то скука есть утрата мысли, безмыслие, недомыслие. Скука суть потеря бытия, проснувшееся животное, для которого необходимость быть человеком не очевидна, бессмысленна или временно утратившая смысл.
Разум бессилен перед скукой, его существование дискретно, разум способен бездействовать. Он может быть неразумным. Его бытие всегда небесспорно, неочевидно, он не способен отстоять себя перед небытием. Разум способен приходить к самоубийству, он способен отыскивать разумные основания своего небытия, и в этом он не абсолютен. Его бытие как разума ничем не утверждается как устойчивое бытие.
Интеллект я мыслю как преодоление неустойчивого бытия разума, как восполнение его необязательного существования, как непрерывность напряженного размышления невсуе, непраздно, ненапрасно. Интеллект суть стояние в просвете бытия и забота о невхождении в тень. Интеллект стоит вровень бытия и не прекращает своего стояния, пока остается интеллектом. Интеллект не пребывает среди бытия, он осуществляет себя бытием, интеллект не снисходит до существования. Он не есть бегство от жизни, ибо жизнь он находит как бытие в новом. Интеллект есть постоянное усилие быть, обновление как непрекращающееся и единственное его качество.
Прежде всего, интеллект отказывается от любого противопоставления реального должному, идеального материальному, себя - миру. Это означает, что он не законопостулирует и не интерпретирует реальность, он создает свое измерение реальности и этим изменяет ее качество, чем собственно и достигает бытия. Интеллект ничего не преодолевает и ни с чем не борется, его свобода есть вхождение в новое, где ему никто и ничто не противостоит, где он хозяин по праву первого.
Этика интеллекта не есть этика выбора. Выбор всегда наличен, заставаем выбирающим как данность. Выбор ограничен рамками альтернатив. Этика интеллекта - невыбирающая этика, открытая, требующая для себя полагать каждый раз наново перечень альтернатив, наново основания такого перечня. Если разум стоит за право выбора, то интеллект утверждает собой право невыбора.
Я мыслю интеллект как непрерывную работу мысли, как неостанавливающееся напряжение разума, как усилие быть, как небытие в обыденности. Разум всегда находит мышление как процесс прерываемый, от случая к случаю. Разум полагает мышление как работу, которая определяется деланием в отличие от неделания. Интеллект определяет свое существование как пребывание усилием мышления наравне бытия, но не работу, внешнюю самому бытию, стоящую относительно него в каком-то отношении и обретающую в зависимости от этого какой-то смысл.
Всякую деятельность интеллект превращает в деятельность мышления в качестве обновления, требующего этого непрерывного напряжения. Мышление для разума есть то, в чем он пребывает легко и беззаботно, то, что еще предстоит интегрировать в реальность. Мышление для интеллекта есть прагматическое существование в реальности, дух бытия в этой реальности.
Сказав об этом иначе, можно предположить интеллект как придумывание, продумывание и комплементарность. Разум пребывает в мышлении как естественной среде, которую он перестает замечать, напряжение разума существует в виде прерывистой работы - мысли. Мысль приходит и уходит, мышление остается как среда легкого необязывающего парения над смыслом, до которого каждый раз нужно подняться, отрешившись от суеты, отогнав скуку интересом, преодолев рутину вхождением во вдохновение творчества. Думание интеллекта непрерывно, оно есть нахождение в непрестанном напряжении по разному поводу, оно есть осмысляющее раздумие, погруженное в смысл, пребывающее в особом измерении, до которого не подымаются и не опускаются, где стоят вровень его, и это "вровень" находит думание как бытие в ином.
Это иное интеллектом полагается как придумывание. Разум додумывает, осваивает противоречие, но не в состоянии его преодолеть иначе как пониманием. Разум бессилен уйти из области противоречия, его предельная способность состоит в деконструкции любой противоречивой системы так, что в ней он способен преодолеть лишь противоречия структуры. Противоречия самой сути ему не по мысли, ибо мысль обрывает эту суть, дискретирует ее и утрачивает, так как суть не целая, она вне целого. Придумывание суть конструирование по новым законам, которые даны лишь в этом конструировании, именно поэтому оно всегда есть трансцендентное. Придумывание суть бытие как обновление, бытие нового, бытие в новом, где это "в" не откалывает его в качестве отдельной сути, но как его же иное качество, в котором оно только и суть себя. Придумывание не завершается собой, оно не есть новое-в-себе, но новое бытия открытого, совершающегося в глубине продумывания до сути.
Продумывание - то, перед чем останавливается разум до следующего раза. Генерирование идей свойственно разуму, но разум ленится додумать до конца всякую идею, ему важно не довести ее до всеохватной развитости и последовательного осуществления в разных областях. Глубокое продумывание для интеллекта иногда важнее придумывания.
Продумывание есть оставленное разуму различие теории и практики. Продумывание прагматично в комплементарности, ибо оно пребывает насущно. Интеллект прагматичен по самой своей природе, и эта его природа утверждает себя своим мышлением. Мышление действует, поскольку оно мыслит, придумывает и продумывает комплементарно. Разум, воспылав иллюзией превосходства, может объявить себя "не от мира сего", "не пойманным миром", и он бессилен в этой своей позицией "над схваткой". Комплементарность есть продумывание всякой идеи и всякого новшества не просто самого по себе, а в том виде, в котором мир может воспринять его и свыкнуться с ним. Для разума, если мир не понимает или не принимает его, виноват мир. Для интеллекта, если мир не понимает или не принимает его, это выступает лишь моментом собственного конструктивного беспокойства и изменения подходов.
Случайно выбрав однажды это качество, я не хочу его лишиться, и буду его отстаивать даже перед лицом смерти. Я попытаюсь изложить экзистенциально. С этой точки зрения интеллект выступает как снобизм, как индивидуализм, и это его ничуть не унижает.
Я не стремлюсь быть понятным в угоду коммуникации с другим, не с ним одним я комплементарен. Я не отрицаю и не изменяю другого, не пытаюсь его перевоспитать, я умолкаю в преддверии его глупости. Я не снисхожу до призывов понимать меня, не требую учтивости или уважения к своему интеллекту, слушаю критику и брань, пытаясь наполнить ее содержанием нового. Я отстаиваю небесполезность глупости, как и разума, как и суеты, как и отрешенности, как и рутины, как и дерзания, но полезность этого определяю для себя как ее иное, способное вступить в интеллект как его проблема.
Я считаю, что разум интерпретирует мир как вопрос и тему. Интеллект полагает мир как проблему, он находит проблему во всем, что встречает в своей реальности в то же время, как пытается разрешить эту проблему. Интеллект не допускает памяти о неразрешенных проблемах, он не отступает, пока проблема не претерпевает своего решения и не помнит ее как решенную, но как повод для перерешения наново.
Оговорено, что интеллект не допускает выбора между идеальным и материальным, в своей экзистенции это значит лишь то, что любая деятельность, обещающая материальный результат, полагается, прежде всего, как идеальная, как деятельность интеллекта. Ни одно дело не имеет смысла, никакая прибыль не может быть полезна, если она получена неинтеллектуальным путем. Непосредственная среда интеллекта - интерес, для интереса он не требует другого, приключения, прибыли. Усилие быть, мир как средоточие проблем - достаточный повод для интереса.
Однако если вдруг вы решили вступить на этот опасный и наитруднейший путь, я должен предупредить вас о цене, которую необходимо будет заплатить. Цена эта всегда кажется ничтожной для уже уплативших ее и непомерной для раздумывающих от скуки о ее уплате. И цена эта - одиночество. Одиночество не в побеге от людей, одиночество в этом стоянии бытия наравне и неутверждении ничего как сути, коей должно следовать. Интеллект другого есть молчание о главном, что не оговаривается, но что распознается всякий раз как Я. Интеллект видит это молчащее мое Я в другом и расстилает перед ним себя.
Интеллект сталкивается с разумом в поле зрения его, разума, реальности. Интеллект принуждается разумом ответствовать на его вопросы, принуждается вести спор, который чужд его духу, вести спор на территории разума и по его правилам. Подлинная задача интеллекта перед лицом разума есть создание своей интеллектуальной среды, где бы он был на своей территории и где бы разуму не было места. Я хочу отстоять право интеллекта быть самодостаточным и никому не давать отчет в этой своей привязанности. Эта задача и это право у интеллекта есть лишь перед лицом разума, и лишь в угоду его былым заслугам. У интеллекта же нет иного права и иной задачи, кроме как быть собой, что значит быть по-новому.
Сергей Дацюк
Проект "Культурные провокации"