НОВАЯ РЕЛИГИЯ
Отклик и постановка проблемы по существу "МАНИФЕСТА КИБЕР-РЕЛИГИИ" Александра Ромаданова
Приступать к Богу нужно осторожно, имея хотя бы элементарный жизненный опыт. Я всегда с интересом смотрю на двадцатилетнего юнца-миссионера в метро подходящего ко мне со словами "давайте поговорим о Боге". Ну миссионеры ладно, они структуралистов не читали, действуют просто: услышал слово из вашей фразы, на которое у него готовая цитата из Библии, вставил кассету с этой цитаткой в свой магнитофон (или дискетку в свой компьютер), и давай грузить. Очень они, миссионеры, удивляются, когда узнают, что оказывается Библия не вся слово Бога, что Бог слово написал лишь однажды на песке, и то его затоптали в пылу разборок с проституткой, что оказывается есть апокрифические Евангелия, и что четыре евангелиста просто канон, и что очень даже неизвестно, как отнесся бы к канону сам Сын Человеческий. Канон-то слово мертвое, и явно не из уст Божьих, скорее подобно словам на камне, нежели в сердце.
Бог появляется как метафора из древних писаний, уточняется метафорически же Сыном Человеческим. Изустный миф многих богов способствует метафоре, но миф - целое устное дискурсивное повествование о многих богах, в то время как метафора уже письменный знак или символ единого Бога. Именно из католической философии следовало, что Бог, доступный пониманию, - лишь сильный аналитический инструмент, позволяющий именно от метафоры переходить к понятию. Бог, доступный вере, - иной Бог, остающийся в чувственной и отвергающей рациональность сфере, по Тертуллиану - "безумного и непостижимого".
Бог как понятие оказывается поставлен как проблема у Канта и дан в логике понятий у Гегеля. Там все красиво укладывается в абсолютную идею, которой уже ничто не противостоит ни по форме, ни по содержанию. Там все оказывается содержащимся в связанных друг с другом определениях понятий. Построенная структура таких определений представляет собой абсолютную логику, где Бог - венец структур. Очевидно это последняя попытка продвижения истолкования Бога, так как ни Гуссерль, ни Хайдеггер, ни структуралисты впоследствии не пытались уточнять самое существование и истолкование "Бога" (разве что Ницше провозгласил его смерть, против чего французский экзистенциализм не возражал). Таким образом теоретический интерес к Богу гибнет.
Структуралисты уже полностью используют его как данный аналитический инструмент, как символ власти. В лице (или в обезличенности) Internet мы можем видеть классические проблемы постструктурализма: проблему децентрации системы, проблему власти знания и языка, проблему устранения субъекта, проблему личности и инаковости, проблему избыточной сексуализации и т.п. На место власти Бога-личности приходит власть языка, власть знания и именно это содержание составляет теперь смысл Бога.
Попытка нынешней современной культуры использовать различные достижения технологии как субститут Бога, весьма интересна во многих аспектах. Прежде всего она свидетельствует о том, что тот Бог, которого можно постигнуть, мертв; и его тело, имя, слово можно действительно использовать как заблагорассудится - нет в этом того ужаса или богохульства, которые обязательно бы были, сделай это мы эдак лет еще сто назад.
Но при этом появляется ряд нерешенных проблем, которые можно сформулировать в нескольких смыслах.
Первая проблема - проблема гениальности или мощности новизны идей, сопрягаемых с Богом. Иначе говоря, нельзя приписывать Богу некоторые тривиальные мысли и неоригинальные идеи. На "божественность" тянут лишь действительно гениальные и новые. Бог - довольно сильная метафора, довольно сильное понятие, весьма слабая дискурсивная проблемная структура, и сильное проблемное поле для демонстрации новых аналитических технологий, которые только-только рождаются. Скажем автомобиль (или тот же мотоцикл "Харли Дэвидсон") пытались превращать в религию много раз, но став увлечением с ритуалами и своей субкультурой, они не стали религией.
Компьютер тоже пытались сделать религией. Однако возникла непреодолимая проблема - компьютер слабо поддавался устойчивому определению для метафорической привязки откровений и провозглашаемых истин в виде афоризмов. Компьютер, кроме того, что он являлся принципиально иной реальностью сам по себе, без сопряжения его с Богом, оказался еще и очень динамичной реальностью.
Сеть Internet - еще более динамичная и всецело смысловая виртуальная реальность. Если архитектура и структура взаимодействия с компьютером сохраняется в неизменном виде 3-5 лет, то структура Сети и соответственно взаимодействия с ней изначально необычайно подвижна. Ее нельзя соотнести с более-менее устойчивыми выражениями, идеологически сопровождающими любой аспект актуальной реальности, как это делали традиционные религии.
Вторая проблема - проблема несопряжения Бога с событийным миром. Тут в пику Хайдеггеру в теоретическом смысле, и в пику эзотерическим учениям в метафизическом смысле, - у Бога есть более тонкие инструменты, нежели как-то влиять на события в мире или как-то взаимодействовать с отдельными индивидуальными жизнями. То же и Сеть. Она не создает актуальные события, но ее виртуальные события порождают тенденции реальной жизни, в этом ее неожиданный и не вполне понятный смысл. События остаются все также прерогативой актуальной реальности, а виртуальная реальность Сети вмешивается лишь созданием принципиально новых типов, рядов или сред событий.
Третья проблема - проблема, поставленная структурализмом, как проблема власти или идентификации воли. Идентификация воли с самим собою делаемым выбором или с выбором иного (иных) семантически и семиотически утверждает Бога как символ власти. Однако идентификации вообще происходит из возможности предметности выбора, где внешний субъект может предоставлять некоторый предмет для выбора или некоторое событие, для участия подчиняющегося его власти. Сеть - не есть властный предмет, но лишь среда осуществления непредметного выбора. Причем этот выбор вовсе не диктуется самой Сетью. Он зависит от условий актуальной реальности. Если власть в Сети и может быть осуществлена, то лишь через индивидуальное несетевое воздействие на каждого пользователя Сети, но вне Сети.
То же самое мы можем проследить на примере смены социального идеологического представления власти. Если первоначально власть представляла себя через замену собой Бога в виде интерпретации метафорических откровений, то в эпоху рациональной философии она начинает "манифестировать" себя, то есть провозглашать рациональные аргументированные манифесты. Попытка сращивать "религию" (основанную на вере и метафорическом анализе), "манифест" (основанный на разумном постижении и понятийном анализе) с "кибер-пространством" (основанном на представлении виртуальной реальности и виртуальном анализе) может быть удачна, если делать ударение именно на "кибер", а не на "манифесте" или "религии". Эти смысловые среды слабо сращиваются друг с другом вне виртуального пространства. Кибер-пространство - уникально тем, что только там они и могут обитать вместе и одновременно.
Четвертая проблема - пространственность восприятия Бога, и его действительно непространственный характер. Первоначально в метафорическом представлении это было Небо, затем весь мир как сфера Паскаля, затем некоторое единство противоречивого - Абсолютная Идея, где пространственность задавалась не прямой демонстрацией пространства, а иначе - через определение понятия. Это определение и есть та самая пространственность (внешний объем - экстенсионал, или внутренний объем - интенсионал) понятия. Определить понятие значит задать некоторый предел - в этом пространственность. То же самое в трансгрессии, хотя там мы дело имеем уже с некоторой интенциональной направленностью на горизонт, и выходом за его пределы в некоторой среде, пространственность сохраняется в оперировании смысловыми нагрузками данных аналитических инструментов.
Поэтом речь идет не о смене ориентиров (в пространстве), а о смене ориентиров в самой реальности: кибер-пространство (метафорически) везде и нигде. От реального восприятия мы переходим к виртуальному восприятию. Но точно так же, как во время Христа, "не хлебом единым" воспринималось на веру и понималось метафорически, для большинства нынешнего виртуальность может быть дана как нечто непохожее на реальность, нечто странное и лучшее. Именно на этом аспекте настаивает кибер-религия. Ее пафос - отрыв от реального. Сеть - новая форма любви к ближнему, где ближний есть любой, кто соединен с вами по сетевому протоколу через Internet. Возражение Ницше о том, что поскольку есть дальний, а он вовсе не ближний, и что мне до него, - это возражение упраздняется Сетью. В Сети всякий - ближний, а значит христианская этика находит удивительное всеобъемлющее воплощение. Зло в Сети встречается тоже не удаленным образом, а непосредственным (скажем, порнография всегда рядом). Именно поэтому Сеть - впервые делает всякий поступок (всякую трансакцию) этическим выбором. Именно поэтому Сеть впервые чисто культурная среда. Как бы это неожиданно ни звучало, но христианская этика - единственный закон в Сети на сегодня, поскольку только этика и может действовать в Сети. Никакие законы и правовые нормы, как бы их не пытались навязать, в Сети изначально неприменимы.
Пятая проблема - вневременность Бога. Собственно поэтому мы должны мыслить Бога вне событий, поскольку он вневременен. Приведем отрывок из стихотворения Борхеса "Об Аде и Рае":
"...Когда последние оттрубят трубы,
Когда тысячелетний мир скрепят
Печатями, когда сотрутся, Время,
Эфемериды пирамид твоих,
Черты и лики прошлого во мраке
Кристаллизуются представ лицом
Недвижным, спящим, неизменным, вечным,
(Лицом любимой, может быть - твоим).
И видеть этот близкий, неизбежный,
Вневременной и запредельный лик
И будет Адом для того, кто проклят,
И Раем для того, кто отличен..."
Вот так одно и то же лицо для одних Рай, для других Ад. Лицо ли это Бога, суть неважно. Однако это представление помогает ухватить нам смысл того, что это проникновение во вневременность Бога или божественного замысла, который будучи достигнутым при жизни, позволяет освоить эту реальность как Рай (то есть как место доступного обитания), и непроникновение во вневременность Бога при жизни, Его лик сделают Адом для лицезрящих Его после смерти. Вневременное представление виртуально, как виртуальна сама Сеть.
Шестая проблема - Бог как причина. Таким он был в основных католических учениях, и таким его рассматривал и Кант. В единой взаимосвязи причины и пространственно-временного континуума мы сформулируем ряд мыслей. Виртуальная реальность вскрывает действительную причинность мира - человеческую активность. Виртуальная реальность Сети совершенна лишь постольку, поскольку в наших силах ей придать всецелое совершенство, чего нам никак не удается в актуальном мире по причине его отягощенности материальным содержанием. В Сети же нет материального содержание, это содержание за ее пределами.
Причина не дана, причина усматривается. Усмотрение причины положено в самом процессе временного потока сознания, где асимметричность времени повелевает считать всякое предшествующее содержание во времени причинным. А если оно еще и является пространственно принадлежащим к той же структуре, то причинное содержание и вовсе превращается в причину так, что структура суть причина для элемента структуры. Этим долго обманывался структурализм, однако структурное содержание заслуживает не просто того, чтобы выступить причинно-активным, но того, чтобы выступить технологично: релевантно и референтно, безотносительно к поиску причин, активности, оснований и т.п. Виртуально-актуальное отношение принципиально не является полярным ни в отношении активности какой-либо стороны, ни в отношении причинности одной из них.
Это полагаемое потоком сознания представление об активности есть лишь всякий виртуальный выход за актуальные пределы в некоторой пространственно-временной структуре. Такая логика неизбежно приводит к Богу, как абсолютной активности и абсолютной причине. Бог - линейная проекция потока сознания-времени на пространственно-временной континуум. Бог - попытка линейно выстроить континуум, из асимметричной активности сознания заключить о линейном пределе такой асимметричности. Если же Бог и есть, то он вневременен и внепространственен, а посему к полагаемому сознанию отношению событийной активной причинности не имеет никакого отношения или, скажем так, имеет виртуальное отношение.
Седьмая проблема - проблема субститутов, заменителей Бога. Может ли быть Космос, осваиваемый ракетами, или Internet, вовлекающий множество людей во всемирное общение, заменителем Бога. Может, но откуда такая попытка его поиска? Из старых представлений осуществления власти. Метафора "Бог" в этом случае весьма слабая, так как речь должна идти о еще более глубокой постановке вопроса - о самой виртуальной реальности, где Internet - лишь начало, лишь жалкое подобие того размаха Божественного замысла, который мы могли бы постигнуть, если бы пытались быть действительно безумными. Вот образчик такого подхода, и мыслить нужно именно в этом направлении. Иначе получится, что мы Богу приписываем очередную банальность.
Восьмая проблема - проблема бессмертия. Господин Житинский называл Интернет "формой бессмертия". Ему возражал автор "Вечернего Интернета", что, дескать, одной кпопки "del" достаточно, для того, чтобы бессмертие обратилось в прах. Дискуссия продолжилась на полях гостевой книги отзывов о кибер-религии. Но спор не может быть завершен, пока его участники пользуются метафорическим анализом "бессмертия", пока рассматривают бессмертие вообще. Internet - форма бессмертия таланта, но точно так же и книга форма бессмертия таланта. Бездарная книга предается забвению, в то время, как талантливая переиздается и живет. Точно так же все талантливое в Сети становится бессмертным не благодаря Сети, а именно благодаря своему таланту. Вы можете сколько угодно это оспаривать, но именно на талантливые веб-страницы будут поставлены ссылки, именно они будут сохранены в архивах и зеркалах. Не потому, что какой-то дядя с раскрученного сервера так захочет, а потому, что многие читатели так захотят и так сделают. И с этим ничего не поделать. Крикуны и бездарности, какой бы скандал они не раздували, насколько профессиональны бы ни были, будут забыты. Потому что неинтересны. А таланты останутся, даже если они неудобны, тоже скандальны и многими отвержены. Но бездарное скандально вовсе не так, как скандально талантливое. Просто Internet позволяет возвыситься таланту в обход статусов и раскрученных мест сетевых публикаций. Поэтому не Сеть сама по себе путь к Богу. А талант - будь он в Сети или вне ее - только он бессмертен. В этом и только в этом смысле божественность Сети. Без возможности таланта заявить о себе миру - Сеть ничто.
Принцип относительности и виртуальное доказательство существования Бога
Компьютерным образом созданная виртуальная реальность, виртуально-виртуальная модель, есть лишь технически сформированное (смоделированное) при использовании человеческих органов ощущений очевидное (мнимо-подлинное) восприятие сознанием реальности, в которой становится доступным движение из структуры в структуру (скажем, из микромира в макромир), движение с неравномерной шкалой отсчета внутри структуры, движение с изменением позиционной относительности (можно не придвинуться к массивному объекту, а придвинуть к себе массивный объект).
Internet - смысловой вариант виртуальной реальности, где на место подобия физических образов реальности поставлено подобие коммуникации этой реальности. Но как в случае с предметной виртуальной реальностью, так и со смысловой виртуальной реальностью Internet, это подобие не полное, а усовершенствованное новыми принципиально иными возможностями, не существующими в действительной реальности. Для предметной виртуальной реальности это метаморфизм и свобода движения между уровнями физической структуры, для смысловой виртуальной реальности это опять-таки свобода движения между уровнями смысловой структуры текстовой информации и метатекстуальность или гипертекст, который виртуализирует не только структуру, но и сам смысл текста.
Если попытаться свести определение компьютерным образом смоделированной виртуальной реальности к некоторому одному содержанию, то это будет следующее содержание: нарушение относительности. В этом смысле под вопрос ставится самое глубинное философское основание теории Эйнштейна - принцип общей относительности. Эйнштейновский принцип относительности все еще допускает земного реального Бога. Однако виртуальная реальность Бога полагает уже с принципиально иными атрибутами: Бог не только вездесущ и всеведущ, но Он, во-первых, виртуально вездесущ (в виртуальном пространстве), во-вторых, Он виртуально всеведущ (его информация есть не просто достоверное знание, но на разных уровнях (достоверность, логичность, грамматичность, искренность, ясность, прагматичность) структурированное знание, и, наконец в-третьих, Он вневременен и несобытиен, что и есть еще одним уровнем структурирования информации.
При этом теряется не сама структура или связь между ее элементами или ступенями, но теряется содержание принципа относительности, которое физикой воспринималось как данность, не подлежащая сомнению: соблюдение иерархии структуры. Именно в силу соблюдения иерархии структуры считалось возможным доказать, что с изменением скорости до величины, сравнимой со скоростью света, меняются все иные величины: масса, расстояние, время, энергия. Эйнштейн показал, что с изменением ступени иерархии движения в материальной структуре, тем самым меняется и шкала всех иных величин, соответствующая этой иной ступени иерархии, однако задача состоит в нахождении инвариантов для этого изменения. Мы здесь можем лишь наметить основания, ибо входить в детали не в нашей компетенции.
При этом принцип относительности торжествовал воочию, так как реальность не подвергалась еще никаким сомнениям, хотя некоторые догадки уже тогда закрадывались, чему свидетельство необычайное развитие направлений поисков единой теории поля. Именно это представлялось заманчивым - свести реальность к некоторому одному уравнению, где бы и вещество, и поле выражалось в единой полевой характеристике. Однако при этом подвергается сомнению само исходное положение всякой теории: а является ли уравнение тем адекватным способом соотнесения вещества и поля? Очевидно необходимо разработать принципиально иные, нежели уравнения, математические способы формальной относительности.
Это нарушение относительности можно выразить в свойстве проницаемости. Непроницаемость - основная характеристика корпускулярности мира. Проницаемость - основная характеристика полевого мира. Проницаемость оказывается интенционально зависимой, то есть геометрически, от направления проницания, проникновения. Именно это направление позволяет "интенционально указывать", вместо того, что ранее называлось "понятийно определять". Этот переворот связан с виртуальной реальностью, воочию устанавливающей проницаемость корпускулярной реальности. Этот переворот сродни коперниканскому в представлении о мире, сродни спинозианскому в логике, сродни гегелевскому в познании.
Однако нарушение принципа относительности имеет интересные последствия для старой теологической проблемы - рационального доказательства существования Бога.
Поставим мысленный эксперимент, в условии которого будет лежать соглашение о технологическом развитии устройств создания компьютерной виртуальной реальности. Тогда можно предположить, что рано или поздно мы сможем предельно достоверно создавать виртуальную реальность, воздействуя на все органы ощущений так, что будет довольно трудно отличить виртуальную реальность от подлинной реальности.
Если пойти в представлении развития технологии еще дальше, то органы чувств могут вообще не понадобиться, создание виртуальной реальности вполне допустимо через непосредственную работу с мозгом, для чего даже тело не нужно. Однако последовательно развивая этот принцип роста технологии, может оказаться, что и сам материальный носитель, мозг, может не понадобиться, что сознание, как некое особенное чувственно-рациональное образование (монада), может иметь дело с создаваемой виртуальной реальностью вне материального (вещественного) носителя.
Однако, если уж мы позволили себе нарушить принцип относительности, то зададимся естественным образом возникающим вопросом: а не есть ли эта наша актуальная реальность уже созданная относительно всякой монады виртуальная реальность так, что все материальные образование, само время-пространство суть лишь виртуальная реальность. Это размышление не есть принципиально новое: в том или ином виде оно давно апробировано многими фантастами, писателями и учеными. В этом собственно и состоит неограниченность во времени и пространстве виртуальной реальности. Она всегда здесь и сейчас, но в то же время она всегда и везде. Именно через нее проникает к нам будущее и прошлое, иные миры, иные цивилизации, иные времена, иные пространства. Однако ее возможности неограниченны только в том случае, если мы сами пытаемся преодолеть границы реального. Пытаясь воспроизводить в Сети лишь банальности реальной жизни, лишь структуру актуальной реальности, мы вряд ли действуем в направлении Божественного замысла.
Это доказательство ограничено лишь одним обстоятельством: мы не можем говорить о линейном развитии технологии виртуальной реальности так далеко, поскольку мы не учитываем принципиальные изменения в самом отношении технология-человек, и "бритва Оккама" отрезает нас от достоверности такого утверждения.
Сергей Дацюк
Проект "Культурные провокации"