ШИЗОАНАЛИЗ СОВРЕМЕННОЙ ПОЛИТИКИ

Шизоидность мира

Традиционно унитарную рациональность мира порождал демократический процесс, где здравый смысл большинства доминировал над частными интересами во всех социально важных вопросах. По мере того, как мир становился все более сложным, демократическое большинство все чаще допускало ошибки. Так властвование разделилось на демократию - господство некомпетентного большинства - и элитократию - господство компетентного меньшинства. Причем то, что демократия необъединима с элитократией, стараются не замечать. В какой-то момент демократия стала нормативно редактированной, потом манипулированной элитой, пока на роль элит не начали претендовать разные локальные партийно-корпоративные группировки. В то время, когда манипуляция демократическим процессом начала происходить из разных позиций, от разных элитных группировок, стало больше невозможно делать вид, что это демократия, даже в среде так называемых избирателей.

Демократия перестала быть возможной не из-за отсутствия возможности избирателей управлять, а через потерю возможности разных элит эффективно манипулировать. Демократия больше не является возможной именно из-за невозможности создать устойчивое большинство в конкуренции элит не то что по отношению к принципиальным вопросам, но даже по отношению к мелким или неважным вопросам. Целевое манипулирование не просто повсеместно подменило собой демократию, но еще и не является единым, то есть мы имеем множество целевых манипулирований демократическим процессом со стороны разных элит. Большинство в политике - результат возможности нормировать мир как единую реальность. Когда исчезает единая реальность мира, демократическое большинство в политике не является достижимым в принципе. Политические коалиции являются ситуативными, кратковременными и представляют скорее партийные интересы элит, чем хоть каким-нибудь образом нормированные интересы широких масс в какой-нибудь унификации.

Фантомные идеи одной нормы, так называемые идеи тотальности - коммунизм или национализм - не создают больше локального единства, так как представляют собой очень простые нормы реальности в слишком сложном мире из огромного множества реальностей. Все еще по инерции нам продолжают говорить о едином национальном или общественном интересе, который каждая из политических сил понимает по-разному. Раньше общество могло отстранить от манипулирования демократическим процессом одну элиту и дать доступ другой. Теперь это невозможно. Уже невозможно как раньше со стороны так называемого народа кого-то отстранить, а кому-то дать власть, так как сама власть расщепилась: утратить исполнительную власть еще не означает утратить власть вообще, так как есть еще легальная партийно-парламентская, легальная судебная, коррупционно-парламентская, коррупционно-судебная, коррупционно-исполнительная. То есть ни отстранение элит от власти, ни делегирование им власти со стороны народа не является возможным в принципе. Элиты просто конкурируют за право доминирующей манипуляции демократическим процессом, уже не достигая социальной эффективности никаким образом. Элиты себя избирают и переизбирают через манипуляцию демократией.

Так называемый народ находится в состоянии дезориентации. Эдип больше не страдает от переживания инцеста с матерью, он просто голосует за партию, которая пропагандирует инцест как другую норму. Робин-Гуд, Шрек, компьютерный пират, расхитители бюджетов или олигархи - одинаково обходят несовершенный закон. Сам закон больше не подлежит усовершенствованию, поскольку сразу же после его принятия мощные социальные институты публично сообщают, как этот закон можно обходить. Эдипа больше не за что ненавидеть, а Робин-Гуда или Шрека уже невозможно отличить от других нарушителей закона.

В мире умноженной реальности доверие в принципе не является возможным. Доверие это добровольное принятие норм одной реальности. Когда доверять приходится разным политическим реальностям, которые конкурируют во главе со своими элитами, которые их порождают и поддерживают, то это означает, что доверия нет совсем. И очередная революция здесь ничем не поможет.

Это так привычно для нас: от одной нормированной реальности путем революции переходить к другой - например от актуальной к виртуальной, но которая создается из одного центра. К революциям за тысячелетие мы привыкли: разрушаются одни нормы, создаются другие. Те, кто олицетворяет новые нормы, заменяют при власти тех, кто олицетворял старые нормы. Раз-два, десятилетие-другое, и мы уже живем в новой реальности. Но такого уже не будет - в политике будут одновременно существовать разные виртуальные и разные актуальные реальности.

Каждая реальность в политике создается и поддерживается той или другой элитой. Эти реальности конкурируют между собою, нормируют друг друга, и уже никогда ни одна из них не сможет доминировать над другой. Пока элиты конкурируют за доминирование или притворяются, что договариваются, им верить нельзя. Элитам нужно искать другой способ мышления, которое бы разрешило эти разные реальности нормировать одновременно через какой-нибудь принцип или систему принципов не унифицировано, а сопоставленно, путем контрафлексии1. Так перед нами появляется выбор - шизополитика, основанная на столкновении разных интересов, разных систем норм, разных реальностей, или интеллектуальная политика, которая способна принципиально объединять интересы, нормы, реальности.

Сопротивление со стороны невежд от элиты теоретическому осмыслению явления расщепленной на много реальностей реальности именно и порождает шизоидность мира. Мы мыслим, что живем в демократии, а на самом деле постоянно имеем дело с целевой в любой момент малокомпетентной манипуляцией разных элит. Мы мыслим, что унитарная рационализация через доминирование какой-то одной реальности является возможной, а на самом деле взаимное нормирование реальностями друг друга в принципе не допускают тоталитаризирующего мышления. Мы думаем, что имеем дело с политикой, а на самом деле мы давно уже живем в среде шизополитики.

Шизополитика

Политик уже не может представлять всех, так как разные группы общества его страны живут не просто в разных политических реальностях, как это могло быть и раньше, но эти разные реальности нормируются и осмысливают свою целостность за пределами сугубо государственной политики. Таким образом политика и власть в национальном государстве порождают шизополитику - невозможность соединить разные политические реальности внутри страны как государства или нации. Сначала возникает шизополитика как расщепленная рациональность политики, как невозможность к интеллектуальному нормированию разных политических реальностей на платформе единства. Потом шизополитика порождает шизополитиков. А потом уже шизополитики поддерживают и воссоздают шизополитику как единственно возможную среду своего существования.

Избежать шизофрении в политике невозможно лишь разоблачая одни реальности и пропагандируя другие политические реальности. Политик вынужден жить в той же реальности, которую сам отстаивает, чтобы не быть шизофреником. Но даже этого он не может сделать, так как на самом деле желает другого. Сознание шизополитика перегружено еще и разрывом личных мотивов и общественных целей, о которых он вынужден говорить публично. То есть, если раньше политик хотел власти, денег и славы, но вынужден был это представлять в форме общественного интереса, то теперь, из-за отсутствия целостного общественного интереса, единой формой публичной шизополитики становится публичный торг по обмену партийно-корпоративных интересов (мы вам должность - вы нам поддержку по такому-то закону). В ситуации перераспределения собственности такой торг вообще приобретает признаки четкой технологии, известной как дерибан-пакет, где обмен услугами, должностями, поддержка действий и безвозмездное распределение собственности зафиксировано в виде пакета, который голосуется целостно.

Публичная политика теперь становится виртуальной - в ней заключаются виртуальные компромиссы, создаются виртуальные коалиции, заключаются виртуальные соглашения, подписываются виртуальные универсалы. Актуальные компромиссы, коалиции, соглашения и универсалы заключаются в других местах, и они не являются публичными. Когда актуальные соглашения и коалиции разрушаются, то шизополитики вынуждены выдавать это как разрушение публичных виртуальных соглашений, что публично же доказать очень тяжело. Так актуальные соглашения и компромиссы, не будучи ни понятными, ни контролируемыми избирателями, не могут ими поддерживаться и гарантироваться. Анализируя политику на уровне виртуальной публичной политики, ничего нельзя понять об актуальной политике. Две действительности в политике - это и есть шизополитика. Политика множественной действительности становится шизополитикой - виртуальная публичная политика для избирателей и непубличная актуальная политика для самих политиков.

Публичная шизополитика в таком случае превращается в эстраду, цирк или дурдом. Проблема не в том, что шизополитик врет публично, так как само вранье с точки зрения по-разному нормированных реальностей является не враньем, а виртуальностью разнообразных реальностей. Шизополитик, будучи сориентированным на поддержку его здравым смыслом избирателей, вынужден апеллировать к здравому смыслу, который теперь сам распадается на множество здравых смыслов - во-первых, здравый смысл политиков и здравый смысл избирателей, а во-вторых, разные здравые смыслы разнопартийных политиков и разные здравые смылы разнопартийных избирателей. Такую двойную двойственность политическое сознание уже постигнуть не может - наступает политическая шизофрения.

Взаимодействие разных реальностей в политике это смерть унифицированной публичности, то есть масс-медиа традиционного формата, которые обслуживают шизополитику, сами становятся шизофреническими. Если раньше в масс-медиа мы имели дело с цензурой прямого запрета на те или другие высказывания, темы, персоны и партии, то в шизополитике мы имеем дело с форматной цензурой, где некомпетентный избиратель через интерактивность отметает и блокирует любое интеллектуальное усилие, предоставляя поддержку лишь шизополитике, которая является конфликтной, интересной и зрелищной. Шизополитика превращается в шоу, на котором масс-медиа делают рекламные деньги. Так разные здравые смыслы разных политических реальностей, которые поддерживаются публично шизополитиками через старые форматы масс-медиа, блокируют интеллектуальную политику в любых ее проявлениях.

Сам избиратель становится шизофреником и бежит от этого. Избиратель понимает, что мир уже не такой простой, как ему об этом говорят политики. Но поскольку никто из политиков не призывает избирателей думать сложнее, чем они привыкли, то есть никто не выполняет роль политического лидера, то избиратели оказываются в сложной ситуации - заниматься политикой означает становиться шизофреником. Чтобы сохранить свой единый здравый смысл и привычную для него единую реальность, избиратель перестает интересоваться политикой и воспринимает ее как политический балаган. Тем самым в ситуации тотального недоверия к шизополитикам основой выбора избирателя становятся иррациональные мотивы - внешность шизополитика, его родовое поведение, манера говорить, энергичность и тому подобное.

Политология превращается в шизополитологию, поскольку политолога постоянно заставляют комментировать политический абсурд, придавая ему хоть какой-нибудь смысл. Шизополитологи в масс-медийной среде делятся на три больших лагеря: партийно-корпоративная политология, эстрадная политология и народная политология. Именно поэтому рефлексия как способ мышления вытесняется из шизополитики на маргинес.

Интеллектуалы же вообще живут в шизоидном размежевании "мы и они" - то есть интеллектуалы, даже будучи политиками и принадлежа к власти, себя как "мы" отделяют от "они" - от власти, от политики и от политиков. При этом они не могут дать ответ на простейший вопрос - а где находится политика, которая бы создавала целостное "мы". Когда вдруг они прозревают и понимают, что создание целостных "мы" больше не совпадает с государственными границами, а имеет цивилизационную платформу или вообще сетевую онтологию - они перестают быть интеллектуалами в том, что относится к их идентификации и самоопределению. Идентификация и самоопределение интеллектуала содержательно более невозможны внутри нации или государства, при этом формально заказ на интеллектуальную деятельность интеллектуал стремится получить от нации или государства. Так интеллектуал тоже становится шизофреником - его самоопределение в национальном и государственном содержании как профессионала не совпадает с его самоопределением в осмысленном содержании его идеального мира. Интеллектуал как носитель государственной идеологии, интеллектуал в шизополитике, интеллектуал при власти - это шизоинтеллектуал.

Так начинает нарастать опасность для самого существования общества. Нет никого опаснее, нежели шизополитик, уверенный в своей адекватности, и неспособный к интеллектуальным усилиям. Нет более бессодержательного шизополитолога, чем тот, кто старается придавать смысл тому, что смысла не имеет. Нет более бездарного интеллектуала, чем тот, кто утратил свою идентификацию и самоопределение. Нет ничего более опасного для страны, чем добровольный отказ национальных элит от рефлексии и интеллектуальных усилий в политике, практикование ими шизополитики.

Перспективы преодоления шизоидности мира и шизополитики

Возможно ли преодолеть шизофрению политики в шизоидном мире? С точки зрения собирания всех политических реальностей в одну, которая станет единой реальностью, к чему стремились предыдущие политические тоталитаризирующие идеологии, - нет. Единая тоталитаризирующая политическая идеология больше не является возможной, так как каждая из современных политических реальностей является достаточно сильной, чтобы отстоять и утвердить себя - в виде отдельных тоталитаризирующих партийных идеологий. Шизофрению политики можно преодолеть лишь путем освоения нового типа виртуального мышления и новой компетенции - интеллектуальной политики.

Выбор у шизополитиков такой же, как и у обычных клинических шизофреников: 1) они вылечиваются, преодолевая способ шизофренического мышления; 2) они физически или психически гибнут; 3) их изолируют от общества. Очень немногие из шизополитиков воплотят в себе виртуальное мышление, освоят компетенцию интеллектуальной политики и станут политиками нового поколения. Некоторые из них вынуждены будут отойти от политики тем или иным образом. Основная же часть шизополитиков будут изолированы от политики усилиями общества и политиками нового поколения. Самый плохой вариант, который известен из истории: когда национальные элиты отказываются от функции социального мышления по требованию их общества и устраивают шизоидные междоусобицы, то значительную их часть уничтожают физически - так общество уберегает себя от шизофрении.

Так уж произошло, что современные политики - уроды и ничтожества. Проблема не в том, чтобы их ненавидеть или с ними бороться. Новым политикам их нужно игнорировать, при этом для себя стараясь понять, как самим не стать уродами и ничтожествами. Развитие в политике появляется тогда, когда удается оформить разрыв современных политиков и будущих. Как оформить этот разрыв цивилизованно - вот о чем надо думать.

Очевидно нынешние масс-медиа и в особенности телевидение выполнять роль среды нешизоидной коммуникации уже неспособны. Среда экспертной рефлексивной коммуникации должна отсоединится от масс-медиа и непосредственно работать в структурах общества. Нужно практиковать новые способы виртуального мышления вне публичной политики, без внимания журналистов и телекамер, формировать новые компетенции интеллектуальной политики у новых политиков и публично игнорировать политический абсурд - вот как мы можем приблизить конец шизополитики.


1О контрафлекси детально в авторськой работе "Теория виртуальности".
Вернуться


Сергей Дацюк

Проект "Культурные провокации"