|
ДВЕ ГЛАВНЫЕ ВЕЩИ
Отрывок из специального раздела по геополитике, вышедшего в журнале "Экономист" (выпуск 31 июля - 6 августа 1999 года)
Перевод - Елены Дурмановой, Агентство гуманитарных технологий - 18 сентября 1999 года
Пояснения, которые могут помочь вам начать рисовать карту 2050 г.
Через полвека мир не преобразится до неузнаваемости. Некоторые оптимисты надеются, что количество границ на мировой карте глобально не изменится; не усилится также топот монстров, которых так привыкли опасаться пессимисты. Но этот уже не будет мир 45-ти летней холодной войны, представлявшей собой противостояние коммунизма и антикоммунистического блока, или мир, существовавший 150 лет до начала холодной войны, который был ввергнут в гонку за превосходство между четырьмя-пятью странами, обозначенными в той части карты, которая называется Европой, а также Америкой и Японией, присоединившимися к борьбе только к ее окончанию.
Новая модель будет состоять из нескольких сил, как и в период, предшествовавший началу холодной войны, но конкурирующие силы будут рассредоточены на карте более равномерно; одна из этих сил будет какое-то время сильно опережать всех остальных, однако тяжело сказать, как долго она будет удерживать это лидерство; также неизвестно, какие именно конкуренты из предполагаемых пяти-шести решат присоединиться к борьбе. Это станет известно только после того, как будут получены ответы на два главных вопроса следующего десятилетия: сохранится ли союз США и Европы, или они пойдут отдельными дорогами, и кто из остальных потенциальных членов будущего многоцентричного мира первым подымет голову.
Если атлантические демократические страны смогут сохранить союз своих вооруженных сил, несмотря на бесконечные ссоры в области торговли, то они смогут еще долгое время (возможно, как раз до следующего исследования в 2050 г.) оставаться наиболее сильной единицей. Для этого им будет необходимо определить новые цели альянса, и, возможно, даже дать ему новое название (как насчет Союз Демократии?); было бы также неплохо, если бы им удалось организовать нечто, напоминающее свободно конкурирующую трансатлантическую военную промышленность. Когда все эти преобразования будут воплощены в жизнь, атлантические демократические страны должны быть всегда готовы создать соединенные вооруженные силы, и быстро переправить их в дальние части мира, где они могли бы вести войну с постоянным технологичным превосходством, что позволило бы свести количество жертв к минимуму.
Если же Атлантический союз все же распадется, то ситуация будет совершенно иной. Соединенные Штаты не спрячутся в убежище под названием Америка и не разведут мосты; в XXI веке спектр их интересов станет настолько широким, что изоляция подобная той, что была в XIX веке, будет уже невозможна. США постараются сохранить свой союз с Японией. У них все еще будет возможность посылать свои вооруженные силы в другие части мира (хотя без связи с Европой они смогут делать это уже не так часто и, возможно, не с таким успехом).
С другой стороны, влияние на возможности Европы вести военные действия будет довольно существенным (война в Косово показала, почему). Еще накануне событий в Косово европейцы знали, что они находятся в значительной зависимости от Америки в области военного оборудования (спутники, сенсоры, компьютеры, авиатранспорт, самонаводящееся бомбы и все остальное), необходимого для ведения высокотехнологичной войны. Чтобы догнать в этом отношении Америку им придется потратить целое состояние. Война в Косово (не очень эффективное использование военно-воздушной силы) также показала, что даже Америке все еще есть к чему стремиться.
Все дело в том, что Европа, которая хочет быть готовой к ведению современной войны без помощи Америки, должна будет увеличить свои расходы на военные исследования и закупку оружия, по крайней мере, в четыре раза. В противном случае она будет не в состоянии вести без потерь даже мелкие войны возле своих границ. Такая перспектива вряд ли порадует какое-либо европейское правительство. Развал НАТО означает ослабление Америки, а для Европы - это и вовсе практически полная паралич.
Второй вопрос, на который нужно дать ответ, заключается в том, какая из других возможных новых сил первой появится на мировой арене. В данный момент все указывает на то, что это будет Китай. По некоторым прогнозам, приблизительно к 2020 г. ВНП Китая будет равен ВНП Америки, что практически в два раза больше показателя России. 160 унизительных лет истории Китая, начавшихся с опиумной войной, и его сегодняшнее чувство недостаточной значимости с точки зрения геополитики могут привести к новой волне национализма. Конечно, сегодня его вооруженные силы все еще примитивны, однако к 2020 г. китайское националистически настроенное правительство будет иметь достаточно денег, чтобы привести их в порядок. Некоторые в Китае считают, что именно так и будет: один из представителей Academy of Military Science Майкл Пилсбури (Michael Pillsbury) в своей книге, написанной для Министерства обороны Америки, предполагает, что к 2020 г. китайская "огромная национальная мощь" догонит американскую и превзойдет мощь любой другой страны.
Более сильный Китай не означает более воинственный; возможно, что новый сильный Китай XXI века будет не агрессивнее новой сильной Америки XIX века (хотя его непосредственных соседей, возможно, не очень радует такое сравнение). Однако такой рост силы Китая изменит очертания мира 2050 г. И даже если этого не произойдет, то другим будущим силам придется учитывать его существование.
Россия, будучи к 2020 г. не только экономически слабей Китая, но также, возможно, имея трудности с перестроением своих вооруженных сил, скорее всего, будет весьма обеспокоена растущим на востоке гигантом. Это заставит ее оставаться в дружеских отношениях с Западом. Обеспокоенная уязвимостью своих восточных территорий, Россия может, в конце концов, предпочесть укрепить все еще шаткие связи с НАТО, вложив некоторые средства в программу "Партнерство во имя мира". Укрепление Китая может подтолкнуть обеспокоенную Японию к вступлению в интеграционный процесс с Америкой. В сложившейся ситуации Индия, которая всегда внимательно следила за Китаем, может прийти к аналогичному решению: новый демократический альянс способен привести демократическую Индию к новой южно-азиатской версии "Партнерства во имя мира".
Мир, в котором практически никого не будет волновать существование Китая, будет совершенно другим. Оживающая Россия, относительно спокойная в отношении своей восточной границы, сможет позволить себе вспомнить надежды и обиды, связанные с Западом. В этом варианте мира Россия может предпочесть оставаться в стороне от атлантических демократических стран, надев на себя маску славянства, вновь ударится в дискуссии о Балканах и Балтике и попытаться вернуть себе контроль над Белоруссией и, возможно, даже Украиной.
Япония может поменять свой союз с Америкой на небольшой арсенал собственного ядерного оружия, что будет осуществляться под девизом "держитесь от нас подальше". Индия, по-видимому, снова погрузится в свои внутренние проблемы. Но сначала она должна будет убедиться, что ей под силу укротить Пакистан. Это, в свою очередь, может привести Пакистан к необходимости заключения Мусульманского альянса с целью противостояния Индии и защиты новых, богатых месторождениями нефти и газа, мусульманских стран центральной Азии от натиска России. Мир кроткого Китая будет определенно более сложным.
В любом случае, именно Евразия является частью земного шара, которая требует особого внимания, что убедительно описал в своей книге "Великая шахматная доска" (Basic Book, 1997 г.) Збигнев Бзежинский. Огромная полоска земли между Брестом и Владивостоком - именно то место, где главным образом столкнутся интересы всех больших сил. Со временем здесь окажется четверо, пятеро или шестеро из них, и, скорее всего, они будут объединяться друг с другом и друг против друга. Именно здесь будут находиться основные точки конфликтов, а не в Африке, Америке или южном тихоокеанском регионе (если Индонезия не присоединится к альянсу для противостояния Китаю).
Очередная бочка с порохом?
Среди всего прочего в книге г-на Бзежинского есть понятие дома "Евразийских Балкан" - политически слабой части центральной Азии, на чьи все еще неиссякаемые запасы нефти и газа (при условии, что мировая экономика будет продолжать развиваться приблизительно такими же темпами), вероятнее всего, будет довольно большой спрос. Китай уже волнует этот вопрос. В прошлом году Жанг Венму (Zhang Wenmu), член Китайского института международных отношений, аргументировал целесообразность построения нефтепровода, по которому нефть из центральной Азии могла бы поступать непосредственно в Китай. Это позволило бы избежать риска американско-японской блокады со стороны моря. Идея о столкновении больших сил из-за будущего центральной Азии приобретает возрастающее влияние на планирование внешней политики Китая.
Столкновения можно будет избежать, если вести себя с осторожностью. Однако результаты исследования вероятной геополитики приближающегося столетия предполагают, что добиться осторожности будет не так легко.
Это не будет относительно изящный мир, подобный миру в период холодной войны, когда две силы могли достаточно точно определить эффект своих действий по отношению друг к другу. Этот мир также не будет похож на более запутанную полицентричную силовую модель, гибкость которой смогла бы помочь восстановить внутриевропейский баланс XIX века, который основывался, по крайней мере, на общности религии, взаимосвязанной истории и культурных истоков конкурентных европейских сил. Силы, которые будут бороться за лидерство на большей сцене Евразии, и имеющие различные культурно-исторические корни, будут верить, что их различия намного глубже. Их расчеты могут еще больше усложниться возникновением более мелких силовых объединений внутри каждого из культурных регионов. И все они будут отвоевывать для себя доступ к нефти и газу. Добро пожаловать в веселый XXI век.
|
|