СУДЬБА КАРФАГЕНА

Как я и подозревал, разногласия наши более серьезные, но раньше у меня не было свидетельств и аргументов противоположной стороны. Теперь дискуссия позволила их увидеть, и можно высказаться более основательно.

В процессе дискуссии, был поставлен вопрос о Карфагене. Поставил его один автор в ответ на "фе" другого. И звучало это приблизительно в таком контексте, что дескать не нужно идти войной на Карфаген, или постоянно напоминать об этом, потому как Карфаген сам по себе будет разрушен, а из-за постоянного напоминания он останется в виде крылатого выражения.

В этом смысле одни дальновиднее другого. Последнему нужно всего лишь уничтожить Карфаген, стереть с лица земли или с винчестера на сервере (как больше нравится), в то время как первому нужно тотальное уничтожение, чтобы и памяти не было. "Игнор страшная сила" - вот его кредо. И он намного более последователен и рационален в том, в чем другие критики выказывают всего лишь эмоциональность или упрямство.

Рим и Карфаген

Доверившись Моммзену кратко обрисуем историю вопроса. Самые древние отношения были у римлян с теми семитами, которые жили по восточному побережью Средиземного моря и которые называли себя ханаанитами, а у греков и римлян были известны как финикийцы или пунийцы. Финикийцы имели дар к торговле, но торговля и поглощала все их умственные способности. Они были неспособны к созданию сильного государства. В военной области они пользовались услугами наемной армии, не сумели создать величественной религиозной системы, не разрабатывали ни искусств, ни наук, хотя и использовали чужие изобретения.

В Риме преобладало сельское хозяйство над денежным, в Карфагене - наоборот. В Риме большинство населения было собственниками и потому было консервативно, а в Карфагене большинство населения ничего не имела и потому легко поддавалась подкупу аристократов и обещаниям демагогов. Государственное устройство обоих государств было аристократическим, но римский сенат принимал в себя все лучшие силы и таланты народа, полагался на нацию и не опасался выдающихся людей, поэтому Рим никогда не делал трусливых уступок, в то время как в Карфагене наиболее способным государственным деятелям приходилось быть в открытой борьбе со столичным правительством, а влияние отдельных богатых лиц было сильным.

Финикийцы действовали повсюду как купцы, а не как колонизаторы. Сегодня мы могли бы сказать, что они были прекрасные торгаши, но никудышные менеджеры; они осознавали общность своих интересов, но эта общность не была идеологически продуманной и выраженной на уровне сильного государственного механизма. Они были богаты, но их богатство имело не производственную, а спекулятивную природу.

Различно действовали Рим и Карфаген над подчиненными общинами. Рим постепенно открывал их членам доступ к правам гражданства, предоставляя им выгоды от приобретенных успехов, не облагал их постоянными поборами. Карфаген действовал прямо противоположным образом. Более того, сила Карфагена (деньги, нажитые на торговле и спекуляции) была лишь в мирное время, а во время войны она терялась.

Сегодня бы мы сказали, что Рим делал ставку на менеджмент, в то время, как Карфаген придавал значение лишь финансовым ресурсам. Марк Катон, будучи послан в Африку во главе одной из комиссий, увидал воочию, как быстро в финансовом отношении оправляется Карфаген от войны. Именно он убедил Сенат в том, что "Карфеген должен быть уничтожен".

Таким образом Рим победил Карфаген и идеологически и в организационном плане, подчинив и впитав в свой государственный организм все земли, до этого принадлежащие Карфагену. Победа Рима над Карфагеном положила начало той романизации всего Запада, которая поглотила очень многие второстепенные народы, включая и финикийцев (карфагенян), которые были самой значительной народностью из этих остальных.

Более позднее прочтение

Можно по-разному рассматривать это событие. Скажем, трактовка Бродского в метафорическом плане усматривает культурное различие представителей разных цивилизаций как основную причину последовавшего падения Карфагена. "Она стояла перед костром, который разожгли под городской стеной ее солдаты, и видела, как в мареве костра, дрожащем между пламенем и дымом, беззвучно рассыпался Карфаген задолго до пророчества Катона" ("Эней и Дидона"). Но не все так поэтично на самом деле.

Во время соперничества Рима и Карфагена и еще долго после этого победу одерживали лучше организованные в военном и экономическом отношении государства. Однако идеологическая мощь показала себя всецело лишь во второй мировой войне. Это было первое сражение не только экономических машин, но и идеологических систем, которые имели огромное влияние в государствах обеих сторон. СССР, идеологически победив в той войне, проиграл в ней экономически и организационно.

С этого времени, может даже раньше, идеологические и экономические столкновения обретают различную почву, и природа их становится тоже различной. Однако факт остается фактом - более развитая в плане организационном Германия, подчинившая всю Европу, имея соответствующий людской, материальный, финансовый, военный ресурс потерпела поражение от менее организованного и ресурсно обеспеченного противника, но превосходящего в идеологическом плане. Однако даже эта победа была мнимой, как оказалось впоследствии, и результаты победы не достались победившей стороне.

Холодная война, последовавшая за этим, это уже война организационных технологий. Именно в это время набирает силу явление, именуемое "идеологическая война". Однако там, где одна сторона вела "идеологическую войну", другая сторона вела войну на экономическое поражение неэффективного менеджмента. Они вели разные войны, но лишь одна сторона проиграла обе. Оказалось, что организация, а не идеология, в конечном счете определяет успех или неуспех.

Теперь на развалинах идеологической империи от безысходности и реваншизма многие деятели не дают проходу своими криками "даешь новую идеологию!". Они либо ничего не поняли, либо опять играют в войну там, где с ними ведут войну иного рода. Они опять воюют не за то, за что нужно и стоит воевать.

Такое расхождение в военной стратегии стало возможным по одной причине - организационные технологии оказались более динамичными и эффективными в социальном плане, нежели технологии идеологического управления.

Современная трактовка

В современной трактовке - это проблема стратегического менеджмента и критериев прогресса. На современном этапе есть множество концепций менеджмента, из которых наибольшее столкновение имеют "идеологический менеджмент" и "проектный менеджмент". Само различие очень приблизительно, но в основном сводится к весьма очевидному противопоставлению в отношении к коллективной работе внутри государственного организма.

Идеологический менеджмент имеет задачу прежде всего создать идеологию, подчинить ей массы и опираясь на управляемое таким образом сознание, осуществлять преобразования в материальном мире. Иногда это называют "марксизмом", после Поппера - "платонизмом" в его реальном воплощении, но сути это не меняет. Проблемы этого способа - идеологию могут создавать не все, но лишь просвещенные теоретики-идеологи (а значит им положены некоторые льготы в общественном разделении труда). Идеология постепенно заменяет собой теорию, и вместо теоретических проверяемых (верифицируемых) технологий начинают действовать идеологемы (ссылка на авторитет, опора на цитаты, точность определений, которые долго остаются неизменными, тотальность системы воззрений, вмешивающейся в области, которые вообще не подлежат идеологическому регулированию (как то идеологически правильный подход в естественных и точных науках и т.д., идеологически правильное содержание семейной жизни, искусства и т.п.))

Проектный менеджмент исходит из иных постулатов - построить жизнеспособный проект, опирающийся на реальные людские, финансовые, производственные, интеллектуальные ресурсы, в идеале независимо от идеологических взглядов людей, участвующих в проекте (если конечно эти взгляды не являются в корне человеконенавистническими или не примыкают к таким религиозным доктринам, которые запрещают общественную деятельность какого-либо рода). Проблемы для этого типа - соотнесение сотрудничества и индивидуализма, определение своего индивидуального участия или как организатора, или как наемной силы. Причем справедливость как проблема появляется именно в этом типе. Справедливость как проблема не существует для "идеологического" типа, поскольку там она является лишь синонимом коллективного равенства в объединенном идеологией массовом сознании. Для "проектного" типа справедливость возникает как соотношение вклада и денежного вознаграждения, что само по себе гордо отрицается при идеологическом подходе.

Подчеркну, что это приблизительный подход, деление очень спорное, и я это прекрасно понимаю. В реальности любое общество вынуждено комбинировать и тот и иной тип менеджмента, но можно вполне признать, что какому-то типу все-таки отдается предпочтение.

В этом смысле эти вопросы встают в полный рост не потому, что некий Хантингтон их ставит в провокативном виде, как культурное состязание, в котором некоторые общества не выигрывают в принципе. Этот вопрос встает потому, что его ставит Internet как мультикультурная среда, как среда взаимовлияний. Его ставит вся постсоветская реальность, хотим мы это признавать или нет. Можно сказать, что Internet - это мир, и мир - это Internet. Но если первое уже очевидно, то очевидность второго нужно еще доказать. Ибо претензии Internet представлять собой весь мир очень многими подвергаются сомнению именно в силу признания культурных отличий как непреодолимых, отрицанию мультикультурного подхода, но при этом рассматриванию своей культуры как исключительной.

Культурные отличия имеют значения в непреодолимо препятствующем виде лишь для первого типа менеджмента. Для второго типа менеджмента - культурные согласования в процессе осуществления проекта - всего лишь организационный момент, отдельный пункт проекта, отдельная статья расходов, отдельная организационная структура, но не более того.

Я это все потому расписываю, что для России, впрочем как и для Украины, сегодня вопрос вопросов, к какому типу менеджмента примкнуть. Более того, даже сам вопрос менеджмента для многих вовсе не вопрос. Когда я слышу эти вопли насчет отсутствия денег, я всегда повторяю одну и ту же фразу: "Господа, деньги можно найти, людей нанять, идеи вычитать, придумать и т.д., но не вложив организационные усилия, не владея менеджментом, даже имеющийся миллион долларов обязательно превратится в мусор". Недооценка оргресурса - то, от чего страдают местные национальные горе-реформаторы. Им бы всем поголовно за парты изучать менеджмент. Но ведь никому из них нельзя доказать, что все их экономические схемы элементарно экономически несостоятельны и поэтому нежизнеспособны, что даже себе они берут меньше, чем могли бы.

Российская, как и украинская культура, как и любая другая, вдруг перестают быть исключительными, и вступают в диалог. И с той и с другой стороны раздаются вопли: "чужестранцы портят наш язык" (не любят, коверкают, ущемляют и т.д.), "наша культура уникальна" (впрочем как и наша миссия, наш путь, наши задачи и т.д.), "другая сторона невежественна" (некультурна, неразвита, деспотична и т.д.).

Internet лишь вскрывает и делает очезримым оргневежество местных национальных элит, как в одной, так и в другой стране, но также и невежество кланов и группировок, которые уже сегодня сложились в русскоязычном Internet. Но есть еще более взрывная вещь - это различие в типе менеджментского подхода. Подход известных господ критиков - это подход "идеологического менеджмента", и в этом смысле становится более понятными наши позиции. Мой проект "Культурные провокации" ставит задачу в пику хантингтоновским концепциям осваивать мультикультурные интенции в рамках некоторых общих проектов, показывать, что все культурные различия могут быть уложены в некоторое единое поле сотрудничества и таким образом реально улажены как разногласия.

Постмодернизм, при нашем увлечении им или полном отрицании, имеет всего лишь задачу стирания культурных различий не вообще как таковых, а лишь постольку, поскольку это способствует сотрудничеству, некоторому общему делу, общему проекту различных государств-наций. Выбор состоит не между признанием доминирующего значения культурных отличий или непризнанием таковых, но в ином - как интегрировать культурно отсталые нации и народы (а также отдельных людей) в общий процесс конкурентного ведения бизнеса и сотрудничество в общецивилизационном плане (право, общечеловеческие ценности, экология, поднятие уровня и качества жизни и и т.п.).

Каковы наши позиции?

Как поступает идеологический менеджер? Он втаптывает в грязь (обвиняет в некультурности или бескультурье) своего опять же идеологического оппонента только для того, чтобы навязать свою идеологию, и уже затем под своими знаменами повести его в царство "светлого будущего". Как поступает проектный менеджер? Он строит проект, где цинично предлагает роль и свою выгоду всем (может быть и более нищим) его участникам. И такая циничная позиция мне кажется более честной, нежели оч-ч-ень культурная позиция идеологического менеджмента.

Когда я пытаюсь делать культурные провокации, то делаю это именно в контексте такого предполагаемого проектного сотрудничества. Однако, я вполне понимаю и разделяю позицию господ критиков, для которых в их идеологическом подходе, такие мультикультурные поползновения серьезные удар по их идеологической идентичности. Если кто-то говорит, что мои тексты всего лишь пародия, то он говорит это искренне. В его системе координат это действительно так, потому что не укладывается в его культурные схемы. Признать же мультикультурный подход - это значило бы изменить и жизненную стратегию, и свои позиции на рынке идей, и (не будем лукавить) на денежном рынке. Но, подчеркну, признать нечто пародией, значит выбрать позицию чего-то такого, что в отличие от этого есть истинным, непародийным.

Когда я говорю о своей оппозиции этому идеологическому менеджменту, то имею в виду оппозицию не столько некоторой советской идеологии (марксистской), но и в широком смысле слова любой коллективизурующей сознание идеологии, включая западные доктрины Тоффлера-Фукуямы-Хантингтона, а также новоявленные идеологически разрозненные позиции нынешних сетевых деятелей. Они хоть идеологически и разные, но их объединяет сам тип идеологического менеджирования как такового. Это более широкая и глубинная область воздействия на массовое сознание и поведение, нежели какая-либо отдельная доктрина. Более широкая потому, что основывается на сетевых технологиях, имеющих потенциально больший охват в идеологическом плане, и более глубокая, потому что является еще и интерактивной идеологией, то есть генерирующей сразу же и сами решения коллективного охвата (ежедневщиков, еженедельщиков, клубов сторонников халявы, кои8 и т.д.), при этом вовсе не противоречащая коммерческому принципу как таковому, но именно в нем блюдя корпоративный дух, клановую этику (примеры можно и не приводить).

Что же является истинным по мнению идеологических менеджеров? То, что соответствует их идеологии, а не достоверным фактам, не экономическим интересами или им же подобным в их глазах неважным вещам. То есть это то, что укладывается в их представления о культуре, а вовсе не некоторый мультикультурный подход, преследующий цель сотрудничества в некоторых своих интересах, которые находят в каком-либо конкретном проекте. Сам же мультикультурный подход они рассматривают как некий суррогат культуры, как некоторую псевдо- или квазикультуру. Я уважаю эту позицию, но, опять же таки, в рамках того же мультикультурного подхода. Но именно этот подход для них и неприемлем, то есть даже само мое уважение их подхода для них неприемлемо.

Что же из этого следует? Из этого следует их естественное желание втоптать в грязь, оскорбить, выказать неуважение, показать невежество оппонента, подчеркнуть его ошибки (пусть даже мелкие) - только затем, чтобы получить право СО СВОЕЙ СТОРОНЫ ИДЕОЛОГИЧЕСКОГО МЕНЕДЖМЕНТА ОППОНЕНТА КАК БОЛЕЕ КУЛЬТУРНО ОТСТАЛОГО. Именно этот оппонент должен быть идеологически сломлен, мобилизован под знамена без всяких разговоров о конструктивности. Ему должно быть вдолблено, что то, что он делает, является ПАРОДИЕЙ, но истинный аутентичный смысл имеет то, что ему предлагается. Он должен это принять, иначе он просто НЕСОСТОЯТЕЛЕН (не может состояться). А приняв, он оказывается вполне управляем уже по старой схеме идеологического менеджмента.

Речь одет о сознательной или несознательной попытке ревизии идеологии, но отнюдь не самого типа идеологического менеджмента. Даже если идеологий станет несколько, на выбор, сам тип менеджмента не изменится от этого. Ведь то, что делает США с Россией, это всего лишь вовлечение в свои проекты на финансовом уровне и вне идеологических дискуссий. Но точно такой же путь открыт и России по отношению ко всем постсоветским государствам. Все эти хантингтоны появились на волне советологии и связаны исключительно с необходимостью объяснить странам с идеологическим типом менеджмента, куда их ведут США. Однако сами эти объяснения это вовсе не то, куда они действительно ведут. Вынудить говорить на чужом языке еще не значит дать сказать то, что действительно они хотели сказать.

Действительным мерилом становится проектный подход. Тот, кто делает жизнеспособные проекты, побеждает того, кто на это неспособен, независимо от идеологической подоплеки всего этого дела. Как-то унижать при этом партнера, делая его идеологическим оппонентом можно, но это лишь замедляет дело. Идиотов хватает везде, но дело не выигрывает, если их называть идиотами. Нужны положительные концепции, инструментальные, технологичные. Нужны проекты, аргументированное обсуждение, споры по сути и т.д.

Поэтому ответом на вопрос, должен или не должен пасть очередной Карфаген, будет такой: Карфаген обречен на сотрудничество с Римом, впрочем как и Рим с Карфагеном. И в Карфагене, и в Риме есть люди, которые бы очень этого не хотели. НО НЕ ОНИ БУДУТ ОПРЕДЕЛЯТЬ ХОД ИСТОРИИ. ОНИ - АУТСАЙДЕРЫ ИСТОРИЧЕСКОГО ПРОЦЕССА. Такова их судьба... Судьба же Карфагена зависит исключительно от способности продуцировать жизнеспособные проекты. И это выбор его граждан, не имеющий никакого отношения к коллективной или корпоративной идеологии...

P.S. Мы будем говорить по существу, или опять начнутся придирки по поводу моммзеновских трактовок, хантингтоновских пассажей и тому подобной важной в данном случае чепухи?


Дискуссия

Сергей Дацюк

Проект "Культурные провокации"