ФЕМИНИЗМ ОКРАИНЫ
Феминизм - их ненависть к тому, что нас всегда двое: "Я" и "Он", а она - всегда одна, как монада. Принимая нас по отдельности, сначала Меня, а потом Его, она обижается:
- что Он более значим, чем Я, что Я в Нем, а не наоборот;
- что она должна вместе с Ним принимать Меня в нагрузку как неизбежное;
- что она, пытаясь приблизиться ко Мне, натыкается на Него;
- что, в конце концов, она может завлечь в себя, хоть ненадолго поместить вовнутрь себя, Его, а не Меня.
Величайшее открытие Фрейда (по мысли Л.М.) - не наличие под- или бессознательного, но амбивалентность. Мужчина - чистое рацио, рефлексия, женщина - эмоцио, эмпатия, и феминизм есть отстаивание эмпатии в пику рацио: эмпатии же покорен лишь Он, но не Я. Поэтому двойственность феминизма - в убийственной простоте его выражения: в мужчине важно лишь то, что у него между ног (это на все лады повторяют феминистки). Женщина хочет Его и ненавидит Меня за то, что Я собственник Его, а не она. Это и есть глубиннейшая амбивалентность женщин и (под-, бес-) сознательный источник феминизма.
Внутреннее расстройство феминизма в том, что она вынуждена впускать Его, не будучи заранее уверена:
- что Он чистоплотен;
- что Он сделает все, как надо,
поскольку в этом Он всегда зависим от Меня.
Выдвигаемые упреки могут даже отвергаться мужчинами, предоставляющими Ему право вести свою собственную, независящую от Я жизнь.
Для женщины нет Я и Она. Я и есть Она, ибо Она - лишь вход, путь, доступ к Я, окраина Я. Однако и здесь существует проблема, которую феминизм умалчивает: расстояние, дистанция от Я до Окраины Я; насколько Окраина связана с Я - тесно, отдаленно или вообще находится на периферии чувств Я. Эта периферия чувств Я - источник сознательной фригидности: не из чувственного внутреннего отречения, а из самоотдаления своей окраины от чувственного мира Я.
Женщина, не способная чувственно мыслить, в том числе и "передком", такая же ограниченная, как и наоборот, мыслящая лишь "передком". Ограниченность феминизма в том, что он пытается отрицать чувственное мышление Окраины как часть самого Я. Женщина-феминистка превращается в акцентуированное на своих ценностях Я с одновременным отдалением чувственного мира Окраины. Она ищет мужское Я своим Я, заглушая зов Окраины к Нему, и потому идет против естества. Она обязательно испытывает полное разочарование, когда вдруг обнаруживает, что Окраина бунтует и не принимает Его, в то время как два Я могут находиться в полном согласии.
Можно было бы оставить в покое это отдаление Окраины, приписав его к счету проблем женщины, если бы при этом не происходило еще более страшное. Пытаясь сознательно доказать свою чувственную эмансипацию, отдалить Окраину от Я, феминизм опускается до рефлексии, чтобы стать мужественным, и в этом его просчет. Ему кажется даже при этом, что он поднимается до рефлексии, становится вровень с мужчинами, хотя на самом деле он утрачивает действительно ценное - "окраинную чувственность" и пытается приобрести то, что полноценно может приобрести, лишь перестав быть вообще женщиной.
Почему же феминизм никогда не сможет обрести эту рефлексию? Сила мужской рефлексии коренится не в каком-то сверхусилии воли или наследственной предрасположенности мозга, а в наследственном расчленении на Я и Он. Он - не окраинная чувственность Я, а нечто извне, иное, другое, противостоящая воля Его воле Я, извне самого Я. Диалог Я с Ним и есть источник рефлексии, как борьба воли Я и Его. В этом Он - чувственность мужчин становится чуждой его воле, становится не Окраиной, как у женщин, а за краем, за пределом Я.
Отдаляющая свою Окраину чувственного мира Я, женщина не может достичь полноценной рефлексии, потому что Окраина изымается из воли Я, а отдаляясь, не обретает собственную волю. Отдаление Окраины есть утрата воли чувственного мира Я, а не раздвоение этой воли.
Этой другой волей для женщины оказывается чужое, внешнее - Он и Я, мужчина в двух началах. В диалоге, в борьбе воли женщины и мужчины, женщина обретает способность рефлексии. И она ненавидит эту зависимость.
Подсознательно женщина ощущает это, и овнутреняя Его, понимает недостаточность этого овнутренения Его, жаждет оставшегося Я. Но в том-то и дело, что оставшееся Я мужчины нельзя получить в руки Я женщины только на уровне Я - Я. Именно ключом здесь являются отношения Его и Окраины. Если они договорятся, растворятся друг в друге, сольются в одно целое, то тогда цельность получается у всех: мужчина воспринимает волю Его как волю Окраины женского Я, а женщина получает доступ к Я мужчине. Рефлексия же возможна как целостный тип уравновешенных отношений Я мужчины к Я женщины при условии согласованности Его и Окраины.
Таким образом, феминизм, отдаляя Окраину, обедняет чувственный мир женщины и терпит поражение на содержательном уровне. Феминизм, пытаясь получить доступ к Я мужчины от Я женщины с отдаленной Окраиной, обречен на поражение на уровне отношений Я мужчины - Я женщины. Феминизм, пытаясь объявить войну мужскому Я, обречен на поражение внутри женского Я из-за внутреннего врага - окраинной чувственности, которая выразит свое несогласие чувственным саботажем. Феминизм, если он хочет говорить именно о счастье, гармонии, удовольствии, а не о непонятной и абстрактной для чувств эмансипации, свободе и т.п. должен сложить оружие. Воевать не за что!..
Сергей Дацюк
Проект "Культурные провокации"