ПРОФИКРАТИЯ
Положительный смысл жизненных стратегий
В своем известном эссе об абсурде "Миф о Сизифе" Альбер Камю разбирает множество различных содержательных смыслов жизни, в которых преодолевается ее абсурдность: бунт, соблазн, театр (лицедейство), завоевание, описание, творчество. Однако среди этих смыслов нет того единственного, который лежит в основе американского способа жизни, который многие связывают с мифом Голливуда, - профессионализм в качестве смысла, профессиональное состязание в качестве коллизии сюжета, профессия в качестве среды обитания духовности, идеологии и нравственности.
Профессиональное состязание не является отнюдь чем-то новым, что существует исключительно в американской жизни или американском кинематографе. Профессиональное соревнование, вплетенное в интригу коллективного признания, является также мотивом многих советских фильмов. Однако содержательной средой последних при этом является коллективное сознание, идеологическая борьба, а вовсе не профессиональная среда. Американизм делает в качестве духовного направления саму профессию смысловой средой, в которой лишь затем обнаруживаются условия коллективности, различия идеологий и противостояние материального и духовного.
Принципиальное содержание американского способа жизни состоит не просто в профессионализации как таковой, а в том, что профессионализация становится средой идеологии, средой духовности, средой обитания и разрешения конфликтов, то есть становится полноправным смыслом жизни, более того, положительной жизненной стратегией. Отличие же положительного содержания жизненной стратегии от отрицательного в том, что отрицательное содержание так или иначе связано с противостоянием, преодолением, отрицанием какой-либо позиции, поддержанием классовой или национальной нетерпимости, идеологической борьбой; в то время как положительное содержание направлено на создание новых смыслов, на их постоянное переосмысление; оно означает сосуществование различных идеологий, интересов и подходов.
Смысл жизни, на котором настаивал Камю, вся марксистская советская идеологическая система, да и традиционная российская мысль с Достоевским во главе - состоит в том, что у жизни есть некий единственный внешний ей самой смысл - вера (религия), идея (царь, отечество, всеобщее благо-справедливость). Смысл жизни неизбежно один, идеологически оформлен и его перенятие допускается лишь на идеологическом уровне. Поэтому наш переход в оценке жизни состоит в смещении понимания от внешнего идеологического осмысления к самопорождению смысла - индивидуальной выработке некоторых взаимосвязанных смыслов и индивидуальном деятельном их отстаивании в качестве полновесной жизненной стратегии.
Жизненная стратегия отличается от идеологически-тотального смысла жизни именно тем, что, во-первых, выступает как несколько взаимосвязанных смыслов, которые можно корректировать раздельно, а не на уровне целостной идеологии, во-вторых, ее можно изменять, переосмыслять, корректировать индивидуально, вне коллектива, в-третьих, как таковая она обладает сравнимым, повторяемым демонстрационным качеством (ее можно наблюдать, оценивать, перенимать), в-четвертых, ее можно интегрировать в социальные проекты независимо от окружающих ее идеологии или коллектива, в котором существует данный человек с данной жизненной стратегией. Причем такая интеграция будет не идеологически тотальным совпадением всех индивидуальных смыслов, но эпизодическим сходством одного из взаимосвязанных смыслов.
Иначе говоря, если мы будем оценивать предложенные Камю субъективные смыслы - завоевание, бунт, лицедейство или творчество в качестве просто некоторого тотального смысла самого по себе, то нам не избежать абсурда. Но как только мы делаем их одними из смыслов, и этот смысл принимается кем-нибудь в качестве жизненной стратегии, и этот кто-нибудь вступает с нами в конкурентное соревнование в пределах содержания этого смысла, то этот эпизодичный смысл становится интерсубъективным, на основании этого возникает коммуникация, и само осуществление или переосмысление данного смысла приобретает интерактивный характер. А способность к развитию и изменению этого теперь уже интерсубъективного смысла жизни разворачивается в положительную стратегию, которая может быть превращена в идеологию, но не может вырабатываться или изменяться в этой идеологической среде - для этого необходимы новые смыслы, и они находятся вне идеологии. Эту позицию мы и отстаиваем: новые смыслы - вне идеологии.
Употребляемое ныне понятие "средний класс" неизбежно используется в контексте расширенного марксистского понимания: происхождение, социальная роль, уровень и способ оплаты и потребления, способ социализации и отношения к политической власти. В таком расширенном понимании "средний класс" может существовать как социологическая характеристика, относительно которой могут вырабатываться индикаторы, но главным при этом неизбежно будет уровень богатства, а значит "пусть неудачник плачет" (отрицательный смысл). Мы же предлагаем главным образующим признаком считать именно экзистенциальный - представители данного класса считают профессионализм жизненной стратегией (одним из смыслов жизни) и в рамках этого смыслообразуюющего основания могут солидаризоваться по принципу: "пусть талант имеет успех" (положительный смысл).
Эта солидаризация не обязательно должна носить идеологический или политический характер, не должна быть связана с коллективной общностью остальных индивидуальных интересов, и уж никакого отношения не должна иметь к вопросам власти или государства, религии или духовных интересов каждого в отдельности. Положительный смысл такой жизненной стратегии состоит именно в том, что она ничему не противостоит ни на уровне идеологии, ни на уровне материального интереса, а весь ее соревновательный пафос является созидательным.
Эта созидательная характеристика соревновательности в рамках общего смыслообразующего содержания профессионализма вырабатывается через исключительное значение судебной власти и культивирование честного успеха. Не успех сам по себе притягателен, а именно судом удостоверенный как честный перед возможными истцами (конкурентами, завистниками, ненавистниками). Сама прозрачность и сравнительная легкость подвергнуть сомнению и выяснить через суд честность любого успеха является основанием профессионализма в качестве государственной конституированной нормы или элитной конвенции.
Общества, которые не ставят эту цель сознательно, которые не осмысляют это содержание в качестве конституционного, в качестве элитной конвенции, не проговаривают в публицистике, в критике, в философии, которые не поддерживают профессиональное состязание как ценностную норму, обречены не депрофессионализацию. Это не означает, что не будет профессионалов. Это означает, что при этом самые большие профессионалы будут либо уезжать, либо не иметь возможности работать в полную силу, но даже работая, не смогут открыто иметь успех, а их успех не сможет быть примером для остальных.
Профессионализм: качество и ценность
Стремлением профессионала является желание стать экспертом. Это означает не просто приобретение высокого уровня профессионализма, а приобретение профессионалом некоторой социальной роли - быть человеком, в котором нуждаются, к которому обращаются за услугой, которого привлекают для экспертизы в пределах его профессиональной области. Таким образом, успех не есть индивидуальной оценкой или государственной наградой. Успех профессионала - уровень его признания в том числе и через то, сколько он стоит, сколько ему могут заплатить. Самое основное чувство нынешнего времени для многих профессионалов - ощущение их ненужности, ощущение незначимости их труда, отсутствия спроса на высокий профессионализм.
Вынесенное в заглавие определение "профикратия" устанавливает некоторое властное содержание. Профикратия - не власть профессии, но власть профессионалов, власть профессионализма. Если говорить еще более просто - это власть практического разума или практического знания, в отличие от теоретического знания идеолога. Таким образом эксперт - качество скорее социальное, нежели политическое или экономическое, качество экзистенциальное...
Профикратия не является синонимом политической власти: дескать, правители должны править, рабочие должны работать. Именно рассмотрение профессионализма в качестве одного из смыслов жизни, то есть экзистенциально, позволяет не абсолютизировать именно эту профессию, но установить ее рамки и пределы компетенции, регламентировать ее правила. Профессионализм остается положительным содержанием до тех пор, пока не ограничивает никакое другое положительное содержание.
Рассмотрение профессионального содержания в качестве правового основания для государства в противовес идеологическому или религиозному содержанию неизбежно порождает представление о государстве как о крупной корпорации. Корпорация - профессиональное объединение, где надстройкой является корпоративная идеология, корпоративная этика. Ряд коллизий возникает из отношений профессионала и корпорации, из соответствия принципов профессионала корпоративному духу. Общий же корпоративный дух всего общества, ориентированного на успех, порождает отношение к профессионализму как безусловной ценности. Однако профессионалы нужны не во всяком обществе, как не во всяком обществе профессионализм является безусловной ценностью.
В каком обществе нужны профессионалы? Очевидно в таком, где сам общественный договор определяет успех в качестве ценности. Такие общества создают и поддерживают условия постоянного соперничества, состязания, конкуренции. Чисто эмпирически такие общества богаты на различного рода конкурсы, где победители получают не просто материальную выгоду, но и социальное признание. Такие общества ориентированы не на социальную занятость (ее предоставляет государство), а именно на профессионализм.
Профессионализм - качество, которое начинает играть роль для определенного уровня капитализации. При мелких и средних капиталах профессионализм не имеет такого значения, какое он имеет при обилии крупных капиталов. Сама ситуация наличия крупных капиталов создает очень жесткую конкуренцию между профессионалами, да и сама работа профессионала на рынке крупного капитала - игра более интересная и захватывающая, а ее сюжет более захватывающ и интересен, нежели какая-то грызня за мелкие крохи с чужого стола.
Профессионал все чаще сопрягается у нас с буржуа - различие же их коренится в отношении к потреблению. Буржуазность определяется тем, насколько сфера потребления является смыслом, одним из жизненных смыслов, сравнимых или же противостоящих профессионализму. При оценке буржуазности как качества в расчет принимаются не просто наличие или отсутствие сильно развитого и изощренного потребления, но его заслуженный или незаслуженный в социальном отношении характер. Нынешняя социология в большей степени ориентирована на раскрытие буржуазности среднего класса, нежели на его экзистенциальные характеристики.
Независимость эксперта
Эксперт как превосходная степень профессионализма неизбежно связан с проблемой профессиональной свободы или профессиональной независимости. Эта независимость существует в нескольких аспектах. Прежде всего, это независимость самой профессии: насколько профессия может существовать независимо от смежных профессий. Затем, это социальная роль профессионала: наемный рабочий/служащий, бизнесмен/предприниматель, корпоративный работник, профессионал-одиночка ("вольный художник").
Особо следует оговорить отличие наемного рабочего от корпоративного работника и бизнесмена от предпринимателя. Наемный рабочий отличается от корпоративного работника тем, что корпоративный работник получает процент от прибыли, участвует в организации дела и влияет на принятие деловых корпоративных решений и выработку долгосрочной стратегии. Наемный рабочий лишен всех или большинства из этих возможностей. Но самое главное - наемный рабочий лишен возможности управления ростом своего дохода. Предприниматель же является первопроходцем, осваивающим некоторую новую область деятельности, делая ее прибыльной, в то время как бизнесмен использует некоторую известную нишу, извлекая из нее прибыль. Риск предпринимателя всегда больше, нежели риск бизнесмена, но и прибыль его в случае успеха тоже больше.
Независимость эксперта существует на нескольких уровнях. На содержательном уровне независимость эксперта определяется его многомерной жизненной стратегий, не находящейся под влиянием ни одной из идеологий: ни классовой, ни националистической, ни расовой, ни религиозной, ни какой угодно еще. Проблема не в том, что влияние какой-либо из этих идеологий неправомерно или однозначно ведет к зависимости. Проблема в том, что тотальное влияние любого из вышеперечисленных содержательных идеологий порождают одномерный взгляд на вещи, а значит и зависимость от этой одной меры. Подлинный же профессионализм может быть достигнут на пересечении объективного и непредвзятого сосуществования различных мер, идеологий, признания разнообразных смыслов жизни имеющими право на существование, как и их носителей равноправными партнерами. Именно это обстоятельство для практического разума Кант выносил и возвышал над научностью как таковой, придавая ему характер императива. Подлинная независимость эксперта в содержательном плане достигается всесторонним образованием, постоянным осмыслением происходящего, человеческим общением, психоанализом со стороны других и их доверительной оценкой.
Независимость эксперта на социальном уровне определяется профессиональной (корпоративной) этикой, которая передается в живом общении от учителя к ученику. То есть корпоративная этика не только должна передавать корпоративный дух, но и указывать, в каких случаях нужно противостоять цеховому сообществу. Весьма серьезную проблему представляет именно это индивидуальное выделение профессионала из корпоративной среды, и не всегда его можно предварительно оговорить, предусмотреть или регламентировать...
Ценность объективности и независимости проявляется в обществах с сильной потребностью в профессионалах. Наибольшей независимостью обладают не предприниматели/бизнесмены, а именно профессионалы-одиночки, так называемые "вольные художники". Они представляют собой определенный способ или стиль жизни, достаточно привлекательный. При этом предприниматель или наемный рабочий оказываются в одинаковой степени зависимыми от профессиональной организации или структуры, в которой работают, хотя они живут при разных уровнях дохода и выполняют разную роль: организатора или исполнителя.
Материальная независимость эксперта (профессионала-одиночки) определяется возможностью самодостаточного заработка при данной профессии. Здесь в силу вступает диверсификация услуг профессионала. Самым предпочтительным вариантом независимости является ситуация, при которой профессионал является известным экспертом и известно-высокой является его стоимость. Неплохой является также ситуация, когда наличные фиксированные заработки диверсифицированы: ни одна из структур, оплачивающих профессионала, не занимает в его доходе преимущественную часть. Чем больше диверсификация, тем лучше.
Независимость профессионала гарантируется устным или письменным контрактом. Причем устный контракт работает даже тогда, когда нигде не описан и не утвержден юридически. Форма его работы представляет собой коллизию "отрицательного апеллирования", когда профессионал, реагируя на некоторые неприемлемые условия, говорит: "это не предусмотрено нашим контрактом"; на что его заказчик/наниматель отвечает: "но мы не подписывали никакого контракта"; на это профессионал возражает: "поэтому давайте подписывать, потому что условия для меня неприемлемы". Ситуация может повторяться по кругу много раз, так или иначе вынуждая принять условия профессионала.
Так или иначе, но именно профессионалы являются сегодня источником новой корпоративной этики, новой волны утверждения корпоративного права, нового стиля жизни "independent" ("вольный художник"), новой мотивации, действующей более сильно, нежели любые идеологии. В этом смысле не идеологии, а гуманитарные технологии являются сегодня средоточием возрождения экзистенциальной мотивации и упразднения абсурда и ощущения ненужности. Стиль или образ независимого профессионала - примета времени, в которой заключено все наше будущее...
Сергей Дацюк
Проект "Культурные провокации"